Под ногами покачнулся пол. Сашка потупилась, не то чего-то стыдясь, не то отрезая от себя их взгляды, как кровельными ножницами режут проволоку.
— Самохина Александра, — сказал тот, кто сидел за преподавательским столом, и Сашке ничего не оставалось делать, как наконец-то посмотреть и на него.
Сперва не узнала. Потом задержала дыхание: два с половиной года она, да и весь курс, считала его физруком, юным и обаятельным профессиональным спортсменом. Милый Дим Димыч, любимец девушек, с которым многие флиртовали, а он героически не поддавался на провокации. Уже на третьем курсе, на экзамене, Сашка впервые увидела настоящую сущность физрука — сложную, мощную, жутковатую структуру. Теперь его молодое лицо казалось бесстрастным, нечеловечески-отстраненным, будто газовая маска, надетая на манекен. Глаза стеклянно поблескивали, черные зрачки пульсировали, то сужаясь, то растекаясь по радужной оболочке.
— Самохина Александра, — повторил бывший физрук, на этот раз с оттенком сомнения. — Вы опоздали.
Сашка ничего не ответила — во-первых, оправдываться было бесполезно, во-вторых, у нее отнялся язык.
— Садитесь, — сказал бывший физрук. — На любое свободное место.
От этих ли слов — либо от чего-то еще — Сашка заново ощутила твердость пола под ногами, напряжение сухой кожи на губах и тяжесть рюкзака в руке. Она, пожалуй, могла бы сейчас сделать шаг или даже произнести слово…
— Самохина, — он чуть повысил голос. — Садитесь! Идет занятие!
Покачиваясь, как теплоход на волнах, она двинулась по проходу между столами, к последнему ряду, к окну. Прошла мимо Дениса и Андрея, мимо Лизы, мимо Кости; всех их она знала как облупленных, видела боковым зрением, различала по запаху. Девятнадцать человек, включая Сашку, были зачислены в группу «А» на первом курсе…
И после Сашкиной фамилии в списке значилась еще одна.
Сашка резко обернулась, будто ожидая, что преподаватель скажет все так же размеренно — «Топорко Евгения». Но бывший физрук листал бумаги на столе, явно не собираясь продолжать перекличку. Потому что перекличка закончена. «Как обычно — кто-то сдал, кто-то нет…»
Сашка опустилась — упала — на место под самым окном, у свободного стола. Ее однокурсники смотрели на нее, повернувшись на стульях, не в силах отвести взгляд. Преподаватель выдержал паузу, записывая что-то в журнале, и только потом одернул их, вполголоса, веско:
— Группа «А»! Я вам не мешаю?
Они нехотя, через силу повернулись к доске и уселись, как подобает прилежным студентам — лицом к преподавателю, затылками к Сашке. Только Костя продолжал смотреть; у него были странно-отрешенные глаза, будто он никак не мог узнать свою прежнюю однокурсницу.
Жени здесь нет, потому что она не сдала экзамен. Первокурсница с косичками, так легко отбившая у Сашки Костю, просто переспав с ним в ночь под Новый год. Сварливая, ревнивая Костина жена. Бывшая жена. Теперь ничто не имеет значения. Они перестали быть людьми, какая разница, кто с кем трахался…
— Коженников, — кротко сказал бывший физрук. — Вам нужно особое приглашение?
Костя оторвал взгляд от Сашки, понурил голову, всем видом показывая, что нет, приглашение не требуется. Это был такой человеческий, такой привычный Костин жест, что у Сашки заныло сердце.
Все в этой комнате — кроме нее, может быть, — функции, части Речи. Почему же от Костиного взгляда у нее бегают мурашки по спине?!
— Итак, четверокурсники, в этом семестре нас ждет гораздо больше практики, чем теоретических занятий, — бывший физрук говорил бесстрастно, но не как машина, а как опытный, давно растерявший эмоции преподаватель.
Олег Борисович Портнов, прежде сидевший за этим столом, умел бесить студентов самыми обыденными фразами и запугивать одним взглядом поверх тонких очков. Бывший физрук, похоже, не сомневался, что не потеряет внимание аудитории ни при каких обстоятельствах — даже если уснет за столом.
— В основном мы будем работать с моделями в рамках специализации каждого из вас, — он по-прежнему перебирал документы на столе. — Сегодня вводное занятие для всего курса, внимание на доску…
Он поднялся из-за стола — высокий, мускулистый, будто отлитый из каучука. Сашка привыкла видеть Дим Димыча в спортивном костюме, теперь на нем были серые брюки скучного покроя и светлый пиджак, чудом сходившийся на атлетических плечах.