Много лет спустя святой Сальвий вынужден был оставить свою келью, чтобы против собственной воли быть избранным и посвященным во епископа. Согласно моим расчетам, он пробыл на святительской кафедре десять лет — до тех пор, пока в Альбе не разразилась чума и большинство людей вымерло из-за нее. В живых остались лишь немногие горожане, но святитель Сальвий как добрый пастырь отказался покинуть свой город. Он оставался там, призывая немногих оставшихся в живых беспрестанно молиться, неуклонно бывать на всенощных и души и тела свои посвятить только добрым делам. “Всегда поступайте так, — обычно говорил он, — чтобы, если Господь решит призвать вас из этого мира, то Ему не пришлось бы вас осудить”.
После одного Собора, на котором мы с Сальвием были вместе, я уже собирался отправиться домой, как вдруг почувствовал, что не могу уехать, не попрощавшись с Сальвием и не обняв его. Я нашел его и сказал, что собираюсь уезжать. Мы отошли недалеко от дома и стояли там, разговаривая. “Посмотри на крышу этого дворца, — сказал он, — видишь ли ты то же, что вижу я?” “Я вижу новую черепицу, которую недавно повелел положить здесь король”. “А больше ничего не видишь?” — Спросил он. “Нет, — ответил я, — больше ничего”. Я уже подумал, что он надо мной подшучивает. “Скажи мне, если ты видишь что-то еще,” — сказал я. Он глубоко вздохнул и ответил: “Вижу обнаженный меч гнева Божия, висящий над этим дворцом”. И он не ошибся в своем пророчестве. Через двадцать дней умерли два сына короля Хильперика.
Когда пришло время и Господь открыл Сальвию приближение его собственной смерти, он подготовил себе гроб, тщательно вымылся и надел саван. Умер он в блаженных размышлениях, обратив мысли свои к Небу. Он был человеком высокой святости. У него не было никакого желания обладать чем-либо, и он отказывался принимать деньги; если кто-то навязывал ему, то он сразу же отдавал деньги бедным.
Когда он был епископом, патриций Муммол увел в рабство многих обитателей Альбы, но Сальвий последовал за ним и убедил его всех людей освободить. Господь дал ему такой дар влияния на людей, что захватчики пошли на уменьшение выкупа, который просили, и даже преподнесли Сальвию подарки. Таким образом он освободил людей своей епархии и вернул их в прежнее положение.
Слышал я о нем и много других поучительных историй. Он умер в девятый год правления короля Хильдебера (584 год от Рождества Христова).
22. Святитель Врисий, ПРОЗОРЛИВЫЙ ЕПИСКОП ТУРСКИЙ
Память 13/26 ноября (+ 444)
После кончины святителя Мартина Турского, сего высокого и истинно несравненного человека, о чудесах которого в нашей стране написаны толстые тома, епископом в Туре стал Врисий. В молодости сей Врисий досаждал святителю Мартину, который тогда был еще жив и здоров, поскольку Святитель часто пенял тогда молодому человеку, что тот тратит много времени на пустяки. Однажды, когда к святителю Мартину пришел за исцелением один больной, он встретил на площади Врисия, бывшего тогда еще дьяконом. В грубоватой манере пришедший сказал: “Я здесь болтаюсь, ожидая Святого, но не знаю, где он и что делает”. Врисий ответил: “Если ты ищешь этого юродивого, просто глянь туда. Он, как обычно, пялится на небо”. Подойдя к святителю Мартину, бедняк получил от него чаемое исцеление. Затем Святитель обернулся к дьякону Врисию и сказал: “Значит я тебе кажусь юродивым, не так ли?” Врисий так сконфузился, услышав это, что стал отрицать, что сказал такое, но Святитель продолжал: “Я слышал твои слова, хотя ты и был от меня на большом расстоянии. Аминь, говорю тебе, ибо Господь только что открыл мне, что ты будешь удостоен чести быть епископом после моей смерти, но ты должен знать, что в период своего епископства будешь страдать от множества гонений”. Услышав это, Врисий засмеялся и ответил: “Разве не правильно то, что я сказал, многое из твоих слов — чистое сумасшествие”. Даже после того, как его рукоположили во священника, Врисий продолжал причинять боль Святителю своими язвительными замечаниями. Но позже, когда его, всеобщим решением граждан Тура, избрали епископом, он стал все время свое проводить в молитве.
Несмотря на то, что Врисий был высокомерным и тщеславным, телом он пребывал, по всеобщему свидетельству, чист. На тридцать третьем году его священнослужения против него было выдвинуто прискорбное обвинение. Одна женщина, которой его слуги обыкновенно давали стирать его белье и которая сама отказалась от ношения мирских одежд по религиозным соображениям., забеременела и родила ребенка. Все население Тура было взбудоражено гневом при этом известии. Все винили Епископа — все как один жаждали камнями забить его до смерти. “Твой благочестивый вид все это время был лишь прикрытием грехов твоих, — кричали они. — Господь нам не дозволит больше осквернять себя, прикладываясь к твоей недостойной руке”. Врисий твердо отрицал обвинения. “Принесите мне ребенка,” — потребовал он. Внесли ребенка, которому от роду было всего тридцать дней. Врисий сказал дитяти: “Во имя Иисуса Христа, Сына Господа Всемогущего, если я действительно твой отец, велю тебе так и сказать в присутствии этих людей”. “Не ты мой отец,” — ответило дитя. Когда люди просили Врисия узнать, кто же был отцом, он ответил: “Это уже не мое дело. Я был в этом замешан постольку, поскольку вопрос касался меня. Если вас это интересует, сами спросите”. Тогда люди восстали против него и потащили его прочь, крича: “Ты больше не будешь править нами, лживо именуясь пастырем”. Чтобы оправдаться перед людьми, Врисий сунул в свою рясу горячие угли, прижал их тканью к телу и вместе со всей толпой пошел к могиле святителя Мартина. Когда дошел до могилы, отпустил угли, и они упали на землю, но на рясе его не осталось никаких следов горения. Тогда он продолжил свои оправдания: “В точности, как вы видите, что одежда моя не испорчена этими горящими углями, так и тело мое не осквернено соединением с женщиной”. Но люди все же не поверили ему и изгнали из своего города, так что сбылись слова святителя Мартина: “Ты должен знать, что в период своего епископства будешь страдать от множества гонений”.