ПРИЛОЖЕНИЯ
Издатели сей книги сочли достодолжным к основному тексту книги “Vita Patrum” прибавить два приложения. Первое — об отце Серафиме Платинском, в котором текла свято-галльская (французская) кровь — переводчике с латыни и французского на английский этой книги; а второе — о его духовном отце блаженном святителе Шанхайском и Сан-Францисском Иоанне, бывшем при жизни земной и святителем Западноевропейским, с кафедрой в Париже, по молитвам которого Господь совершил в Западной Европе многие чудеса и которого во Франции называли Saint Jean Pieds-Nus — святой Иоанн Босой. Эти два современных подвижника Русской Православной Церкви видятся нам едиными с древними галльскими святыми.
ПРИЛОЖЕНИЕ I. Отец Серафим Платинский, ФИЛОСОФ, УЧИТЕЛЬ В ТРАДИЦИИ ДРЕВНЕГО ПРАВОСЛАВИЯ, американский переводчик “Vita Patrum”
Память 20 августа/2 сентября (+ 1982)
Отец Серафим читает лекцию на летнем Свято-Германовском паломничестве.
Человеколюбивый Господь в каждого человека вложил внутреннее стремление к Его Божественной Истине. Но, чтобы человеку открылась Истина во всей Ее полноте, ему нужно сначала отречься от мнений этого мира и внутренне умереть для него. Отречение то приходит через страдание, во время которого дух человека, как завеса храма, отрывается от его падшей плотской сути, и ведется он в высшем искании. Именно тогда милосердный Господь наш, когда находит Он любящее сердце, способное стать верным вместилищем Истины Его, наделяет ищущего Божественного высшим разумением.
Немногие в наши дни ищут истину столь целеустремленно, как праведный отец Серафим. Он был философом в истинном смысле этого слова — “любителем мудрости”. Как некогда Соломон стал угоден Господу, превыше всего прочего возжелав мудрости, так и отец Серафим избран был чадом Божиим благодаря своему серьезному, страдальческому стремлению любой ценой обрести истину. Обретя ее в свое время, он стал свободен от уз земных и готов к вечности, как говорится в Писании: “И уразумеете истину, и истина свободитъ вы” (Ин. 8, 32).
1. Отец Серафим был рожден вне спасительного укрытия Церкви — с тем, чтобы благодаря своим душевным поискам, обращению и последующим миссионерским трудам мог бы вести другие ищущие души к Телу Христову. Его поиски Истины начались уже в раннем возрасте. Мать его, заметив, как много занимается ее сын, как-то сказала ему: “Когда-нибудь ты станешь ученым человеком”. — “Я не хочу быть ученым, ответил мальчик, — я хочу быть мудрым”. И чем старше он становился, тем напряженнее становилось изучение его сути бытия. Изучение это шло через литературу и традиционные философские учения множества различных культур и особенно мудрости древнего Востока, для знакомства с которой он потратил много лет, изучая языки древнего Китая. Но все это не насыщало душу его, и он жил на грани отчаяния, в полном одиночестве. По ночам часами бродил по безлюдным пляжам в думах о том, что без Истины, Которую искал, жизнь его бессмысленна; размышляя, не предпочтительнее ли забвение смерти такому жгучему и неисполнимому желанию. Он тогда не представлял, что его молчаливые устремления не прошли незамеченными, ибо Господь в безграничной милости Своей уже готовился открыть ему иной мир.
Божие Провидение явило себя через одного из друзей отца Серафима, который как-то посоветовал ему посетить Православную Христианскую Церковь. Вняв этому совету, он пошел в православный собор и наблюдал там торжественную и дивную службу, без изменений дошедшую со времен ранних христиан. Чувствуя себя так, словно вступил в чин ангельский на небесах, он радостно сказал себе: “Я пришел домой”. Таким образом, его философские поиски привели его, наконец, ко Христу, истинный образ Которого он не мог отыскать, пока лично не встретился с древней христианской практикой Православной Церкви. Итак, он обнаружил, что Истина, Которую Он искал, заключалась не столько в философии, сколько в Божественной Личности Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего: “Азъ есмь путь и истина и животъ” (Ин. 14, 6).
Немного лет спустя, когда он впервые принял Святое Причастие, отец Серафим почувствовал во рту своем божественный вкус, державшийся несколько недель. Переживая чувство своего смирения пред Богом, он думал, что все вновь крещенные христиане переживают то же самое, и только позднее узнал, что на самом деле был удостоен особенной милости.