Минуя пустые в этот ранний час улицы, они выехали из города и помчались по недавно отремонтированному на манер западного шоссе. Дача Левы и Жанны была расположена в очень престижном пригороде, и потому дорогу эту делали довольно долго, кропотливо и тщательно. Зато ехать по ней теперь – удовольствие одно. Дождь все–таки надумал пойти, чертил наискось пунктирами–капельками параллельные прямые на окнах, и музыка из динамиков лилась соответствующая, грустная и совсем не модная. Музыка со старой пластинки их с Жанной и Левой молодости… Асе сразу вспомнилось, как они ездили на эту дачу раньше – тогда еще у Левы не было «лексуса», а был старенький, купленный с десятых рук раздолбанный жигуленок, и они сидели с Павликом так же на заднем сиденье, держа детей на руках, да и дача у Жанны с Левой была тогда еще не совсем дачей, а малюсеньким однокомнатным щитовым домиком в окружении картофельных да луковых грядок. Это сейчас там дворец настоящий…
«Дворец» открылся им сразу из–за небольшого пригорка, при въезде в поселок – выпятился многочисленными башенками, крытыми матовой красной черепицей. Необычный такой дворец, желто–красно–праздничный, как пряник. И неизвестно в каком духе и стиле построенный – игра болезненного воображения то ли архитектора, то ли самих хозяев… Хотя внутри этого странного дома было очень даже миленько – через огромные окна практически шагнули в комнаты красивые осенние пейзажи, видна была и небольшая речка – чистая, быстрая и ни одним смертельно–ядовитым производством не тронутая; говорили, что в ней даже и раки до сих пор водятся.
К приезду Левушкиных гостей – молодой и надменной супружеской пары с двумя дочками–подростками у них все уже было готово : нежная рыночная свинина успела истомиться до изнеможения в острой уксусно–луковой заливке, баня была протоплена как следует и пряно–зазывно пахла березовым духом, и даже небо милостиво распогодилось, заиграло робкими солнечными лучами по мокрой траве аккуратно подстриженного газона, словно извиняясь за доставленные дачные неудобства. Все, все было готово к приему нужных и дорогих гостей. Все, кроме настоящей души хозяйской да природной веселости–искренности, которую никаким образом подсуетиться да заранее заготовить, к сожалению, невозможно, как шашлыки, например, или баню, как уж тут ни старайся. Хотя стараться, конечно, можно, что и делали сейчас, яростно тужась и эту самую искренность изображая, Жанна с Левушкой, только не получалось у них ничего. Все равно вылезало на первый план игривое некое притворство, молчаливая договоренность на сегодняшнюю только дружбу, на кусочек непринужденного вроде бы общения. На самом–то деле оно было весьма и весьма принужденным, но что делать, раз так надо… Особенно старалась Жанна. И смеялась громко, откидывая голову назад, – как, впрочем, не смеялась никогда в обычной обстановке, — и заглядывала вопросительно–весело, по–бабьи и по–свойски в надменные глаза супруги Левушкиного нужного человека, и гоняла бедную Асю туда–сюда с поручениями так, что она практически с ног сбивалась. Ну да, а кого же ей еще гонять, если не Асю – она ж здесь своя, всегда знает, где и что взять…Сама–то Жанна ни на минуту от этой гусыни отойти не может, ее ж развлекать надо. А Ася здесь не гостья, Ася здесь своя, давняя подруга–помощница…
Вот Светка – та молодец. Светка быстренько двух чиновничьих дочек раскрутила, несмотря на их малолетнюю уже надменность. Все носилась с ними по лесу и визжала, как молодая поросятина, и напрягаться–тужиться ей для этого не понадобилось. А потом их к столу привела – веселых, раскрасневшихся, растрепанных. Дети как дети оказались. Обычные смешливые девчонки. А когда из машины выходили, так просто куда там - ни на одной хромой козе запросто не подъедешь… А уж когда Пашка гитару взял да запел свои, по Асиному мнению, простовато–глуповатые душевные песенки, они вообще глаза на него вылупили да так их на нем и оставили. И что они, молодые, находят в подобных дурацких песенках? Ася никак этого понять не могла. Ну, выйдет какая–нибудь неухоженная, насквозь лохматая девица с гитарой на сцену, запоет где–то трескучим, где–то и с хрипотцой голоском что–то вроде «…я помню все твои трещинки, пою твои–мои песенки…» Что тут такого–то, господи? От чего тут с ума сходить, объясните? Трещинки какие–то… Вот и у Пашки примерно такие же песенки–трещинки получаются. А главное, нравится всем до безумия…