— Выкинешь ли ты повседневную рутину — кипячение чайников, шум воды в унитазе, задергивание занавесок, телефонные звонки, сброшенные частицы отмершей кожи, рост ногтей и тому подобное, ad nauseam?[11] Неужели, — спрашивает Нора, — мы в самом деле хотим знать нудные подробности семейных ссор из-за кошки, газонокосилки, бутылки вина?
— Нам также не нужны, — говорит Нора, — приевшиеся рассказы о бунте домохозяйки и ее героических попытках построить новую жизнь с красивым новым любовником, прелестным ребенком и хеппи-эндом. Вместо этого нам нужны убийства и зверства, сюжеты внутри сюжетов — сумасшедшая на чердаке, кража бриллиантов, потерянные наследники, героические собаки-спасатели, капелька секса и подозрение на философию.
Прекрасно. Я начну наугад. С того дня прошло чуть больше месяца (а кажется, что он был так давно!). Действие происходит зимой. Всегда зимой. Нора — подлинная королева зимы.
Место действия — город джута, джема и журналистики, родина комиксов про семейство Брун и ребят с Бэш-стрит[12]. Здесь ходил в школу Уильям Уоллес[13]. Здесь находится питомник, где бережно взращивают молодое пополнение для шотландской прессы. Иными словами — Данди!
Данди. Далекий-далекий город в волшебной северной стране, к которой я принадлежу по крови, но не по воспитанию. «Север» — этот волшебный дорожный указатель сулит лед и эскимосов, белых медведей и полярное сияние. Данди, город улиц с удивительными именами: Земляничный Откос, переулок Первых Лучей Зари, Пастуший Заем, Лужайка Магдалинина Двора, Смоллзов проулок, улица Коричневого Констебля, Дорога Прелестного Склона.
Данди, построенный на застывшей магме и лаве давно погасшего вулкана, Данди с его ветхими домами из грязноватого песчаника, непостижимым акцентом жителей, отвратительной местной кухней и огромным небом над устьем реки. Прекрасный Данди, где великая река Тей расширяется и переходит в залив, неся с собой стаи лососей, сточные воды и атомы тех, кто нашел в воде свою смерть, — может, и Нориной сестры, красавицы Эффи: она утонула в день моего появления на свет, и река унесла ее по течению, как дохлую рыбу.
— Ну давай уже, — говорит Нора.
Chez Bob[14]
Утро понедельника и мои сны в неурочный час расколол дверной звонок — он вопил пронзительно, предвещая смерть, трагедию или внезапное большое наследство. Но это оказалось не то, не другое и не третье (во всяком случае, пока), а просто Терри. Было лишь семь утра — она, по всей вероятности, не то что встала в такую рань, а, наоборот, еще не ложилась.
Терри, маленькая и худая, была одета, как всегда, на манер безумной викторианской гувернантки. На щеках у нее играла бледность трехдневного трупа, а на глазах, несмотря на мрак неосвещенной лестницы, были темные очки Wayfarer Ray-Ban.
Хотя я уже открыла дверь, Терри не отпускала кнопку звонка — словно в момент, когда она звонила, ее сковало трупное окоченение. Я силой убрала ее палец, чуть не сломав его. Терри протянула ко мне руку ладонью вверх и скомандовала с лицом, лишенным всякого выражения, как у наемного убийцы:
— Твой реферат по Джордж Элиот.
— Или что? Смерть?
— Иди в жопу, — кратко ответствовала она и закурила сигарету на манер злодейки в фильме нуар.
Я захлопнула дверь у нее перед носом и вернулась в постель, к теплому, расслабленному телу Боба, с которым жила в нищете и убожестве в городской трущобе на Пейтонс-лейн, на чердаке дома, где когда-то обитал несправедливо презираемый, но благородный сердцем шотландский поэт Уильям Топаз Макгонагалл. Боб перевернулся на другой бок и пробормотал какую-то чепуху, как обычно во сне («Леопард опоздает на поезд!», «Надо найти ту редиску» и так далее)[15].
Боб (известный некоторым как Волшебный Боб — непонятно почему: он никогда не проявлял ни малейшей склонности к магии) был чуждым иллюзионизму уроженцем Эссекса. Он родился и вырос в Илфорде, хотя говорить старался (когда помнил об этом) с монотонным, неопределенно северным акцентом, чтобы пользоваться бóльшим авторитетом у дружков[16].
Боб, как и я, был студентом в Университете Данди. Впрочем, он сам говорил, что на месте университетского начальства давно выгнал бы себя взашей. Он очень редко сдавал рефераты, считал вопросом чести никогда не ходить на лекции, а вместо этого вел неспешную жизнь ночного зверя ленивца — курил травку, смотрел телевизор и слушал «цеппелинов» в наушниках.
12
«The Broons» — комикс о семействе Браун (Брун — шотландское произношение фамилии Браун), выходящий в газете
13
15
Уильям Топаз Макгонагалл (1825–1902) — шотландский поэт, прозванный самым худшим поэтом в истории человечества. В его стихах традиционно хромали размер и рифма. Макгонагалла иногда приглашали читать стихи на публику — мюзик-холлы преподносили его выступление как комический номер. Возможно, это упоминание должно подготовить нас к чепухе, произносимой во сне Бобом.
Самое популярное стихотворение Макгонагалла, известное даже сегодня, — «Крушение моста через Тей» («The Tay Bridge Disaster»). В нем описываются события 28 декабря 1879 года, когда железнодорожный мост через реку Тей обрушился вместе с проезжающим по нему поездом. По последним данным, при этом погибло 75 человек (а не 90, как говорится в стихотворении).
Следует обратить внимание на то, что загадочная женщина в конце книги бросается в воду именно с этого моста через Тей. Он неоднократно упоминается в романе (впервые — чуть дальше, когда Эффи, впустив Терри в квартиру, смотрит в окно).
16
Илфорд — один из ближних пригородов Лондона (15 км к северо-востоку от вокзала Чаринг-Кросс).