3 мая. "У меня осталось только божье время, своего на что попало больше нет" - весь день повторял эти строки Вл. Соколова. Отбирал стихи, ходил полубегом до вокзала…
5 мая. Вечер в библиотеке - "Литература великого подвига". Ветераны войны и мы с Попковичем и Боборико.
13 мая. 20 лет в Союзе! Выпил "горькую". Не пора ли выйти?.. С Юдиным. Он - многолетний москвич, столько помнит о Витебске: о том, что здесь жил Алексей Свирский (Семен Акимович Рапопорт), автор "Рыжика"; привез ученический альманах, в котором печатался сам, Мих. Лузган, Эдуард Салениек…
17 мая. Юдин долго рассказывал о разном: о Шостаковиче, с которым был близко знаком, о гонениях и критике, опять о 20-х в Витебске, о Медведеве и Бахтине, как Бахтин прекрасно читал "Соловьиный сад" Блока. Сидели с ним на Успенке, он помнит, как на средства жителей города воздвигался обелиск (автор И. Фомин). В сквере на Маяковского - Липки. Ходили по Толстого - Подвинской, рядом на берегу были Фермопилы. Улица Суворова еще до революции - после Офицерской, Крылова -Успенская, Советская - Дворцовая. Вечером - у нас.
20 мая. Приходил Попкович. Поэма "Смак печанай бульбы". Поговорили о ней. Бележенко уже работает в газете, там они вдвоем с Салтуком.
22 мая. Снова смотрел подряд все три серии "Тихого Дона" – и снова удивлялся этому странному несоответствию гениального романа и его автора, которого я видел и слушал в 56-м на Всесоюзном совещании молодых. И еще: какая удивительная казачка Аксинья - Быстрицкая!
24 мая. Вивальди - "Времена года", поэзия в музыке.
27 мая. Из звонков и разговоров за день узнал, что на днях собираются открыть отделение. А мне об этом ничего не говорят. В Минске снят главный режиссер Валерий Раевский: "Связь с диссидентами". Его жена - сестра Василия Аксенова, который уезжает (или уехал уже). Очень грустно.
28 мая. В обкоме комсомола - часик о делах литературного объединения, о работе с молодыми. Пришел даже Салтук, чего он уже давно не делал, солидно помолчал - да и что ему говорить было?.. Как и договорились, и я об этом объявил в "В. р.", на обкомовском автобусе уехали в Полоцк. Салтук спокойно ушел домой. А со мной поехали: Хазанский, Боборико, Попкович, Бележенко. Там присоединились Володя Орлов и его Валентина. Поздравили Ивана Стодольника с приемом в Союз.
Хорошо прошла встреча во Дворце завода стекловолокна. Я вел. Но перечисление в Фонд мира сорвалось.
Вечером еще успел посмотреть по теле вечер Олжаса Сулейменова. Его мысль о "серых сволочах", которые засели во многих местах.
29 мая. Из обкома партии звонила Г. Гужва: во вторник, 3 июня, в 15 – учредительное собрание. После него - там же, в доме политпросвета - литературный вечер, встреча с общественностью. Приедет Шамякин с группой. Весь день меня мучил вопрос: пойти или не пойти, "да" или "нет". Больше склоняюсь к "нет". Слишком долго я жил в ожидании этого дня, чтоб печаль вы могли увидать на лице у меня. Не увидите!
30 мая. Почти все разговоры сводились к одному: 3-го в 15 – "быть или не быть". Рывкин (лежит в больнице): "Нет!" Коломинский (по телефону): "Нет!" Хазанский: был настроен на "да", склоняется к "нет". Эм категорически: "Нет!" И сам я почти решил: не пойду, пусть думают, что хотят, делают, что хотят. Я в этой трагикомедии не участвую!
31 мая. Убедил себя: не пойду. Это и есть мой протест. Но без всяких демонстраций. Появилась и причина: простужен, а может, это грипп…
2 июня. Снова звонила Гужва: И. Наумчик ей повелел собирать на завтра всех, и молодых тоже, так кого из них звать? Кому сообщать? Удивилась, что я заболел: "А как же завтра будет без тебя?" Смешно. Так и будет. И не только завтра. Читал Пастернака.
3 июня. Создано отделение, к которому я столько лет шел, организуя, отдавая силы, чтобы собрать костяк, который потом разрастется. И этому надо бы только радоваться, если бы - пусть не я - но кто-то достойный его возглавил. Не для себя ведь я все это готовил, хотя и заслужил, наверно, за долгие годы, чтобы и для себя. На собрании я не был. Спокойно (ой ли!) сидел дома, отвечал на телефонные звонки, которых было много. Вечером пришел Володя Хазанский. Рассказал. Приехали: Шамякин Осипенко, Законников, Бородулин. Наумчик – как главный идеолог области – от имени обкома и Союза писателей вместе с Шамякиным предложили избрать секретарем созданного отделения Олега Салтука. Естественно, никто не протестовал. А на чей-то вопрос: "А как будет с литературным объединением?" Шамякин ответил: "Мы ўдзячны Сімановічу за тое, што ён столькі год працаваў і няхай і далей кіруе…" Собрание длилось всего один час. Володя рассказывал, а мне казалось, это происходит не со мной, не здесь, а где-то на другой планете.