29 июня. Из-за дождя все перенесли во Дворец местной промышленности. Читал "Тот незаконный рай" и "Вот говорят…" Очевидно, излишне нервно, что-то подчеркивал и о Шагале, и о себе, был "обнаженный нервом", как сказала Алла… Наумчик сразу повернулся и поздравил (?!). А Алесь Савицкий: "сразу видно, кто говнюк а кто настоящий поэт"… Гриша Куренев передал привет из "Юности" – стихи получили, будут на год вперед планировать.
30 июня. Съездил на книжную базу: Врубель и Булгаков. "Мастера и Маргариту" сразу подарил Лене: закончила все на "5".
4 июня. Разговор с Буравкиным о его московской книге "Кровное", о том. что это не он, а некий среднеарифметический автор-поэт в переводах Б. Спринчана и И. Бурсова - нивелировка.
6 июля. "Сашка" Кондратьева. Читал с интересом, хотя отдаленно - "Двое в степи" Казакевича.
7 июля. Слушал "Голос". Лучшими прозаиками обозреватель считает Аксенова, Битова, Искандера, Трифонова. У меня больше симпатий к Трифонову.
8 июля. Как лучше построить книгу избранных стихов? По хронологии? Или в самом начале – самое последнее? Или в том порядке, как выходили сборники? И нужно ли предисловие?
11 июля. В "Библиографии литературы о М. Ю. Лермонтове", изданной Академией наук, есть и я: "Недаром помнила Россия", в книге "Подорожная А П.". Приятно! А в Указателе имен я – "Л. Г.", а не "Д.Г."
15 июля. Сделал свой очередной шаг в ответ на все, что связано с нравственными и прочими препонами. В "В. р." - с Дорофеенко и Скопой - отказался от литобъединения. Кажется, оба отнеслись с пониманием. "Но сотрудничать с нами ты будешь?" - спросил Дорофеенко.
16 июля. Убираем квартиру. Выбрасываю в мусоропровод старье целыми баками - Господи, сколько же его собралось с 1972!
17 июля. Позвонил Дайлида - и два часа просидел у него в номере с ним и Мысливцом. Пили: я принес бутылку "Экстры" и на столе стояли две "Пшеничной" плюс закуска, которой меня снабдила Эм. Потом с Дайлидой еще возле гостиницы, он считает, что мне надо переезжать в Минск. Но разве я могу уехать из этого города, который принял меня и, наверно, уже никогда никуда не отпустит?..
Унес и сдал два чемодана книг, которые мне не нужны.
22 июля. Недостижимая мечта: расставить книги так, чтобы в любую минуту любую достать с полки.
24 июля. Лена - из лагеря, где воюет с малышней. Ей - 19 гвоздик. По традиции стенгазета с фото и подписями, типа: "Не надо каши манной, дайте мне стихи, замучила мама, папа, помоги".
6 августа. Перебирал пластинки. Слушал голоса: Симонов, Эренбург, Самойлов. Межиров, Гудзенко.
8 августа. После того, как я отдал в ЗАГС копию письма из Книжной палаты о том, что я должен свести к одному "знаменателю" все разночтения имени-отчества и фамилии в книгах и публикациях, сегодня получил письмо-решение: "Вам разрешена замена…" Из всех оставил: Давид Григорьевич и СимАнович через "А"… В связи с изменением отчества, надо менять все документы: свидетельство о браке (хохмачка: "Хочу на тебе жениться!"), свидетельство о рождении Лены (хохмочка: "Хочу, чтоб у меня была дочь Лена!")
12 августа. Слушал "Голос" (вчера): о тех, кто был расстрелян 12 августа 1952 – "Ночь убитых поэтов", о том, как в Минске был убит Михоэлс, а потом весь цвет еврейской культуры и литературы: Маркиш, Квитко, Фефер.
16 августа. Выписки. "Страдания заставляют нас действовать - и только в действиях мы чувствуем настоящую жизнь" (Кант). Толстовское: "Истина вне подробностей не стоит и ломаного гроша".
21 августа. С Василевич: она готова планировать переиздание "Подорожной" на 83-й, какая картинка получилась бы: "Силуэты" - 81, "Избранное" - 82 и тут же "Подорожная" – 83.
23 августа. Едем втроем в Дом творчества в Пицунду. Москва. Огромность Курского вокзала.
26 августа. Пицунда. Утренний разговор с соседом по балкону - Давид Кугультинов: о том, что видимся не в первый раз, о погоде, о переводах.
27 августа. Знакомство с Арк. Минчковским - мой портрет-шарж его молниеносной работы. Слава Кузнецов, Вадим Баранов.
29 августа. Появился Злотников. Веселые речи Минчковского. Надоедает правыми высказываниями Щербина. Вышел и прошелся в халате Доризо-Троекуров. Может, пообщаться с ним? А пока с Казбеком Султановым: о Шагале.
30 августа. Егор Исаев: "Привет, усатый!" - увидел меня вылезающего из моря, а я был без очков и не узнал. Заплыв с ним.
31 августа. Исаев: "Я весь в плюсах, как погост в крестах". Глядя на свои ноги: "Я уже орел - были ногти, стали когти". И еще: "Есть три поля - Куликовское, Бородинское и я Прохоровское… На Бородинском уже против французов шли народы (Кутультинову: "и калмыки"). А на Прохоровском нет таких народов, которые бы не воевали". Кто-то предложил сигарету. Все: "Мы не курим… мы ведем борьбу за…" Я: "за искуренение". Исаев: "Как ты хорошо сказал!" и на разные лады всем: "3a искуренение, надо бороться за искуренение"… Он много ораторствует и актерствует.