И все-таки в этот вечер в канун дня рождения Симонова я был с ним и теми, кто о нем вспоминал… Константина Михайловича я называю моим "крестным отцом" не только потому, что он выслушал меня, студента, а потом благословил, напечатав в "Новом мире". Во многом я просто рос и воспитывал свой литературный поэтический вкус на его стихах. Я знал наизусть его раннюю лирику, а потом и чуть ли не целиком "Друзья и враги". И, безусловно, в чем-то подражал любимому поэту. И такие мои стихотворения, как "День рождения", никогда еще не печатавшееся, и "Трое", напечатанное в "Новом мире", и "Чужой", и другие строки, особенно написанные в 50-е годы, носят явный отпечаток влияния поэтической манеры Симонова. Симонов не мог не влиять и на целое поколение "шестидесятников", к которому отношусь и я. И даже "Шагал" Рождественского очень перекликается с симоновским "В гостях у Шоу".
25 ноября. Сегодня под Могилевом в том месте, где он принял первый бой и где сын Алексей 8 сентября прошлого года развеял его прах, установлен камень - открыт памятный мемориальный знак, посвященный Симонову. На нем надпись "Всю жизнь он помнил это поле боя и завещал развеять здесь свой прах"…
26 ноября. Читал Слуцкого, смотрел новые книжки Мориц, Казанцева, Сикорского. В Москве в книжной лавке – разговор с человеком, которому посвятил Слуцкий "Березку в Освенциме", так он сказал и рассказал, что Борис Абрамович по-прежнему болен. Подходила ко мне в ЦДЛ Юля Канэ, сказала, что Березкин тоже лежит, но уже совсем на мир не реагирует… Жалко Слуцкого, жалко Березкина…
26 ноября. Этот День я посвящаю 65-летию Константина Симонова и 100-летию Александра Блока, который в первую мировую служил на Полесье. Но жизнь его связана с белорусской землей и другими нитями. В феврале 1908 года в гастрольную поедзку по западным губерниям и югу России отправилась театральная труппа, которую возглавлял В. Э. Мейерхольд. Среди других актеров в ней была и жена А. А. Блока - Любовь Дмитриевнa. Маршрут определялся так: Витебск, Минск, Могилев, снова Витебск, Смоленск, затем - южные города. В память о поездке сохранились письма А. А. Блока в Витебск, где 17 февраля начались гастроли, и письма Л. Д. Блок из города на Двине, в которых есть строки: "Мы живем в гостинице "Бристоль", самой лучшей…" "Очень красивый Витебск, а мы и не знали ничего, кроме двух улиц до театра"…
29 ноября. Проснулся - даль светла от снежной белизны. А за окном ветла уже стряхнула сны. Как будто молоко разлито по земле. И видно далеко глазами сердца мне.
Думал об "Избранном": и как его назвать и что туда включать. Письмо от сестры Евдокии Лось: почему не пишу воспоминаний, она собирает, хочет издать.
1 декабря. Приходил Володя Попкович, рассказывал, как его удивил Чигринов, сказав, что не знает такого поэта и пока о приеме не может быть разговора. Я вспомнил, что давал ему же кандидатуру Володи на Республиканский семинар, при нем выступал на Пленуме и говорил много о Володе и о том, что его давно надо было принять. И Чигринов не помнит? А если в самом деле он не помнит и не знает Попковича - это что, основание?
11 декабря. На вечер Быкова меня никто не зовет. Никто не звонил о встрече и приеме в обкоме, значит, я не нужен и не пойду…
14 декабря. Завтра приедут Быков, Бородулин, Буравкин, Панченко. Я об этом знаю только "через пятые руки". Мне никто ничего.
15 декабря. Сидел на студии и думал: пойти или не пойти. А все спрашивали, как встречали, когда, почему я не на приеме у Шабашова. Почему не с ними на ковровке или просто в городе. В 18 - дома. Эм сказала, что звонил Дайлида, звал на вечер, она сказала, что я вряд ли приду… Дайлида: "Пусть хоть на банкет придет…" Выпил рюмку и остался дома. На вечер сходила Лена и даже взяла автограф, конечно, не признаваясь, что она моя дочь… И на фотографии, которую принесла Лена, он написал: "Витебскому литературному музею. В. Быков".
17 декабря. Приснился Игорь Шкляревский. Утром записал: "Окраина. Собака лает. И над рекою голос резкий. Студент по городу гуляет, его фамилия Шкляревский". Это о давнем дне, когда он приезжал и вместе с ним кормили Аленку под песенку: "За окном метет снежок, надо скушать супчик. Что ж ты, дядя Игорек, помоги, голубчик"…
28 декабря. Звонил Рем. Он знает, что я не бы на вечере Быкова, ему об этом сказал Бородулин, и еще Рем о том, что Рыгор "намекал" Быкову: "Позвони Давиду", а сам Рыгор будто не мог позвонить… Миша Шмерлинг, который был на приеме, слышал, что говорил Законников (в пересказе): "Сімановіч крыўдуе, а ніхто не вінаваты ў гэтым…" (А кто же виноват? Один Наумчик?..). И еще Миша: на ковровке Быков у него спрашивал про меня - как, где, приду ли на вечер?..