8 июля. Пришел на студию наш куратор-наблюдатель из организации на Успенке… Мы давно с ним знакомы, и наш разговор, хоть и конфиденциальный, но вполне доверительный: в передаче радиостанции "Свобода" упоминался я и мои книги, которые оформлял эмигрировавший художник Заборов, в каких отношениях я был с ним, какие книги он оформлял, почему называл именно меня и т. д… Неужели и моя тихая лирика "под колпаком"?
9 июля. Дорога длинная - 500 км; телестудия едет в Ригу. Дважды купался по дороге в каких-то теплых озерах. А вечером - по старой Риге.
12 июля. Опять дорога. Даугавпилс. Краслава. Где-то за Краславой - переплыл озеро и вернулся с белыми лилиями…
14 июля. Умер Борис Полевой. Совсем недавно был я вместе с ним в Минусинске, разговаривал. Что будет с "Юностью" после Катаева и Полевого, которые столько сделали для журнала? Я только-только стал одним из многих авторов…
19 июля. В колхозе. Косьба. Руковожу группой. По вечерам фильмы в сельском клубе. Вчера "Калина красная". Пью, как детстве, как в Крынках - парное молоко…
24 июля. 20 лет тому назад средь добра и зол Симановический сад Леною расцвел!
31 июля. С прошковскими подпольщиками в Верхнедвинск. 50 лет. Отмечание, и с Володей Хазанским - над вечерней Двиной. Прошки. Здесь когда-то давно были с Володей, когда он собирал материал о подполье. Курган Дружбы.
13 августа. "Новый мир" – 7, Трифонов – "Посещение Шагала": "Можете меня не учить про Витебск"
22 августа. Весь день - настоящий! - рабочий, отданный рукописи: резал, расклеивал, делал допечатки.
24 августа. Поздний вечерний звонок из Москвы. Я включен в делегацию на Дни советской литературы в Приморье… Вылет 22.9.
26 августа. Уезжаем в Пицунду. Провожала Лена. Осталась на перроне такая прелестная и одинокая…
30 августа. Компания тут почти та же, что была в прошлый раз: Исаев, Абрамов, Злобин, Гофман, Поженян, Огнев, Горин, Доризо, Козьмин, Аграновский, Рацер и Константинов, Рытхэу, Колмановский, Злотников, Ласкин… Будем общаться; Когда бушует море-океан, не бойся, если рядом Поженян.
1 сентября. Позвал Исаев. С ним - заплыв… Злотников: в "Юности" - редактор Дементьев, "он тебя любит, уже сказал, что надо дать твою колонку"… На пляже с Колмановским: разговор ни о чем, под его мурлыкание какой-то мелодии…
2 сентября. С Александром Капустиным - длинный заплыв, почти 40 минут. На пляже рассказ о США - оказалось, это Мэлор Стуруа. Появился Юрий Бондарев.
4 сентября. Иосиф Василевский оскорбительно высказался о женских "объемах". Я: "А это жук из Василевских, любителей объемов женских, и у него объем мозгов такой, как у других жуков"…
5 сентября. Борис Ласкин: "Привезите мне с базара очень недорогое пианино. Без него мне трудно общаться с Колмановским, он тоже Савельевич, но другого разлива… Давид, я буду на пляже… Меня узнаете по красной розе в зубах"… Он родился в Орще. Готов приехать. Мы с ним об этом говорили в Шушенском. А теперь - снова: "Мои 65 мы уже пропустили"…
6 сентября. Вместе с Гориным слушал рассказ Смелянского: о пьесе Н. Эрдмана, которую решили поставить после забвения, Михалков вписал несколько реплик ("умри за нас, инакомыслящий!"). Оба расспрашивали меня о Витебске, интересовались Шагалом, спрашивали: почему именно в Витебске в 20-е годы создавалась художественная школа.
7 сентября. Борис Ласкин: о Лагине, который помогал ему устроиться в "Крокодиле" после службы в армии. "А меня в книгу вы включите? Дайте почитать, чтоб я знал – куда. Я все-таки родился в Орше…" Егор Исаев: "Буду готовить Всесоюзный праздник Маяковского - и тебя обязательно включу". Письмо из Москвы: программа Дней – Владивосток, Чугуевка, Находка, Приморье.
5 сентября. Дал книгу Ласкину. Вечером в очереди за билетами в кино: "Давид, мне нравится, очень неожиданная книжка!.." Сказал Ласкину о Днях литературы в Приморье. Он весело: "Ну, вам там организуют маленькое извержение вулкана. Жаль, что я не увижу это великолепное зрелище…"
10 сентября. Ласкин на пляже: "А теперь давайте будем охотиться в море за котиком"… (это мне, Исаеву и Людмиле Максаковой о Ник. Доризо, который похож на морского котика)…
11 сентября. Раннеутренний заплыв с Исаевым. Разговор о поэтических поколениях, о том, что есть какой-то трагический возраст жизни поэтов, вот один за другим ушли, чуть перевалив за 60: Луконин, Смеляков, Наровчатов, Пысин… Ласкин произнес монолог-панегирик о моей книге, и, конечно, мне было очень приятно все это слушать от человека, которого знаю давно по песням "Три танкиста" и "Спят курганы темные". Только попрощались - и через 15 минут его звонок: "Я хочу к тебе зайти"… Пришел, принес свою, уже подписанную огоньковскую книжку "День, ночь и снова день" ("Дорогому… талантливому доброму человеку и писателю - книжку для чтения в дороге. Пицунда"). Выпили цинандали.