21 мая. Встречался и разговаривал я с ним не часто. В иные дни и годы еще видел и слушал. Откуда же во мне такое ощущение, будто было это много раз и до сих пор встречи длятся и никогда не кончатся? Из-за его незаурядной личности? Или благодаря книгам, которые он оставил на земле? Но всегда, как только прозвучит его имя, такое родное - Симонов! - теплая волна накатывается и доходит до глубины сердца. Кажется, в последнее десятилетие жизни из всех нравственных категорий он выделил те, которых сегодня не хватает многим - достоинство и порядочность. Уж не знаю и не смогу объяснить, что во всей полноте вкладывал он в это понятие, но думаю: многое. И в первую очередь верность людям, делу, слову. По его признанию, он только стоял на Витебском вокзале. Но о городе нашем, о других местах края писал в стихах и прозе, в дневниках. Послал в "Вопросы литературы" Л. Лазареву мои страницы о Симонове. И вот его ответ. "Воспоминания Ваши трогают своей теплотой, я дал их прочесть и С. Г. Карагановой и Е. А. Кацевой (они составители тома воспоминаний, который выйдет в свет в августе, чтобы они взяли на заметку для 2-го издания - если таковое, конечно, состоится). С. Г. Карагановой это особенно интересно, т. к. она одно из действующих лиц рассказанной Вами истории".
23 мая. Вчера - собрание отделения. Анекдот: Салтук говорит о борьбе с пьянством. Воронович и Попкович ему: "Сам ты п'еш і ні хрэна не робіш". Я сказал: "Хлопцы говорят дело, прислушайся. Тебя все видят пьяным, трезвый ты бываешь редко. А отделением совсем не занимаешься". Сегодня выступал в установочном студенческом лагере в Лужесно. 150 студенток. Подписал много книг.
24 мая. Собрание на телестудии: как искоренить пьянку. Но это неискоренимо.
1 июня. Мой июнь начал с дачи. Дважды купался в Лучесе. Вернулся пешком. День основания города. Шествие. Княгиня Ольга. Салют. И из всех репродукторов - песни на мои стихи из "Молодости древнего Витебска", как и в предыдущие годы.
8 июня. Утром Эм сказала, что видела странный сон: пришла к папе в больницу, а кровать его пуста. Мы с Леной поиронизировали над ее страхами. А через час она поехала в больницу – и все было, как она увидела во сне. Занимался всеми делами: гроб, уложение, справка, похоронное бюро…
16 июня. Рано - на Ушачи. Путилковичи. Хата-музей Бровки. С Быковым о "Витебском вокзале". "Название у тебя прекрасное", - сказал он. Ливень весь день. На "Прорыве". Праздник поэзии перенесли, как в 80-м, в Дом культуры. Читал: "В старом здании" с посвящением Быкову. Василь встал и пожал мне руку. Хорошо с Сергеем Давыдовым (вспомнили Всесоюзное совещание молодых). С Кисликом - о Заборове, его выставке в Париже.
24 июня. Завтра в газете идут мои страницы о Бровке. Салтук дал им какое-то свое название "Разам з паэтам". Настоял на моем "Летний день в Витебске",
6 июля. Левки. Семинар, который не похож на семинар. Мое выступление о В. Орлове и Борщевском. Салтук почему-то с неприязнью относится к Орлову. Костер на берегу… Ночь на Ивана Кутилу…
7 июля. Утром праздник поэзии у памятника Купале. Три сотрудницы музея и мы сами. Читал из "Лета в Левках" и "Лето звезды в реке купало".
15 июля. Кажется, впервые на всесоюзном телеэкране еврейская классика: Шолом Алейхем. Тевье - Мих. Ульянов, Голда - Галина Волчек. Наверно, это все не случайно. Хочется верить, что так.
16 июля. Перебираю книги. Эту надо, наверное, из дома унести. Но подожду: в ней есть строка, когда-то она меня сумела потрясти.
1 сентября. Полоцк. 12-й Скорининский. Бородулин, Стрельцов, Вольский, Леванович. Рыгор: о том, что смотрел книгу Букчина, а у меня он уже все это о Пушкине читал. Михась Стрельцов: "Ты один их самых интеллигентных поэтов". Когда-то он об этом писал в рецензии на "Июнь-реку".
28 сентября. Сижу над рукописью, московской. Неужели решусь начинать сначала?
30 сентября. Звонок Лены: все уже сдала - она аспирантка.
3 октября. Весь день проработал на даче: олифил потолки, задрав голову к… звездам.
7 октября. Допечатал рукопись - "Молодик".
8 октября. Москва. В "Сов. пис." ждал Семакина. Но нашлась Галина Белова. Разговор с ней, она явно не ждала встретить такого собеседника из "провинции". Согласилась со мной, что надо оставить рукопись со страничкой о том, что "дело" длится с 1980. Попытается договориться с Семакиным: не начинать по второму кругу. Подписала мне "Огонек" со своим "Венком верлибров". Вечером - в "Армении" стоял за швейцарским сыром, подошла Казакова: "Давид, ты в Москве? Что делаешь?" Рассказал ей. Постояли в очереди, потом минут 40 походили по Горького. Она: о маме, которая умерла в прошлом году, о сыне, который служит в армии, а она уже 4 года бабушка.