24 апреля. Поздно вечером голосование: против Гилевича - 108, Чигринова - 104, Саченко - 115. Секретарями стали Жук и Козько. Гилевич: "Усё жыццё цяпер буду помніць, што забыў пра цябе, калі гаварыў пра русскіх паэтаў, а я ж лічу цябе адным з самых лепшых… I супраць яшчэ адзін голас атрымаў - твой". Я не возразил.
29 апреля. Звонил в Наровлю. Сначала сказала (Оля), что все в порядке, только у всех ангина, першит в горле, и тут же (Броня) о панике, эвакуации. А во "Времени" - авария на Чернобыльской атомной. Наровля от нее совсем близко. А зарубежные радиостанции о пожаре и радиации. Очень расстроен. Да один ли я?.. Это - трагедия века…
4 мая. Звонок из Наровли: "Ты нас примешь?" Оказывается, уже в Довледах (40 – от Наровли, 20 – от Чернобыля) уничтожают скот. Страшно все это. И, наверное, мы еще по-настоящему не понимаем, что произошло… По теле – репортаж с места событий: пустой поселок строителей Чернобыльской АЭС.
7 мая. В эти дни все разговоры о Чернобыле. Звонил в Наровлю: вывозят детей.
21 мая. Прозороки. Музей Игната Буйницкого. Памятник - автор Иван Миско…
4 июня. Разговоры с Наровлей: что им делать? Броня: "Мы каждый день глотаем радиацию…" Уже эвакуировали Дерновичи…
10 июня. Днем выступал на "круглом столе" лекторов по литературе и искусству. Говорил о воспитании историей, рассказал о "Витебском вокзале" и "Открытом уроке". Рагойша прислал материалы конференции о белорусско-грузинских литературных связях с тезисами доклада М. Кшондзер "Грузия в творчестве Давида Симановича", а раньше об это было в книге С. Кекелидзе "Грузино-белорусские литературные взаимосвязи". (Тбилиси, 1979).
16 июня. Выступления по Бюро с Георгием Марчуком и Зинаидой Дудюк.
21 июня. Никогда не ел столько клубники. Снова привезли ведро. В "Книжном обозрении" - интервью Быкова, он говорит о том, что "Чума" Камю, по словам Твардовского, "Евангелие 20-го века". Василь мне давно советовал прочесть.
23 июня. В "Неделе" - Вознесенский о Шагале и два перевода его стихов. Начало выходить третье издание "Библиотеки поэта" (большая серия). Буду брать только те тома, которых не было раньше - у меня ведь все второе издание - 250 томов.
25 июня. Читаю "Чуму". Думаю: многое совпадает с нашими днями и паникой в связи с Чернобылем. Гуляют всякие высказывания: "Мы рождены, чтоб сказку сделать чернобылью", "тили-бом, тили-бом - мирный атом в каждый дом".
27 июня. На студии записали Володю Орлова "Пісьменнік і час" – глубокие рассуждения; история и современность.
2 июля. На писательском съезде в Москве говорят о том, что надо праздновать 100-летие Пастернака, снять обвинения с Ахматовой и Зощенко, о том, что не избрали делегатами Окуджаву, Ахмадулину, Самойлова.
10 июля, С утра до вечера льет дождь. Гостья из Наровли - Бронька рассказывает о том, что там. Транспортеры, военные, предлагают звакуацию, но продукты привозят, много пьют, по рекомендациям, красное вино…
12 июля. Очередь на всю улицу Суворова - запись на розыгрыш подписки на Библиотеку фантастики.
16 июля. Послал в Плёс "Весеннюю сказку" с "Левитаном" и "Встречные поезда" с "Как будто земле доверена тайна…" Запись Алеся Жигунова для "Пісьменнік і час". Разговор с ним, Трудно ему там, в глубинке, не запил бы.
22 июля. Мучаюсь ничегонеделанием, хотя телевремяпровождение – серьезное дело и состоит из сотен мелких и больших составных частей. Ушло уже пол-лета, а ничего не посеяно, ничего не взошло на чистых листах… Читал о Пастернаке - о как он работал!
6 августа. В Глыбочке. Были у Законниковых. Постарел уже Иван Васильевич. Подписал книгу. А по надписи на старой увидел, что был у них 11 мая 71. Тогда и передача была - вся семьи (и Оля, и Сергей), тогда и маму Рыгора хоронили… Озеро Рогули – семь рогов. Наплавался больше, чем за все лето. Сабантуйчик с одной бутылкой вина, не то, что 15 лет назад, когда из погреба появлялась бутылка за бутылкой самогона. Ночью вышел - такого неба я не видел уже Бог знает сколько лет. Ярчайшие звезды. Звездопад.
9 августа. Ушли стихи - и будто обмелела душа моя. Ее, как речку, вброд перехожу. И никому нет дела, что хоть живу, но я уже не тот…
27 августа. Вчера сверял публикацию "Колумбов" Короткевича с тем, что он мне когда-то прислал: есть разница, целые строфы отсутствуют.
10 сентября. Десять дней в больнице (пиелонефрит). Читал "Войну и мир". Писал "Утренний обход" о тех, с кем был рядом в палате.
11 сентября. Дождь. И настроение после больницы - тоже дождливое, его испортил сегодняшний номер "В. р.". Для полосы в Фонд Мира я дал "Два посвящения Витебску". И вот под названием "Витебску" опубликовано одно из них, "Этот город принял меня однажды" с выброшенной строфой, в которой: "Мы расскажем тебе про Марка Шагала…" Что, не пришла еще пора? Не надо о нем рассказывать в городе, в котором он родился? Пытался, злой, выяснить: кто сокращал… Очевидно, Салтук, который готовил полосу. Но он ссылается на редактора… А редактор сказал, что сам Салтук, который не любит ни меня, ни Шагала… Да, а еще вместо строки "А мы не сберегли столетий память" - напечатано по-салтуковски "седых столетий маленькая (?) память". И под всем этим - моя фамилия…