20 августа. Крынки - это станция такая, маленькая, в зелени садов, где курьерский, мимо пролетая, не заметит редких огоньков. А ему бы постоять, послушать да прославить вдруг на целый свет, как журчит под ивами речушка, у которой и названья нет, как проснувшись утром, любит эхо по звонку дорогу начинать возле школы той, куда приехал я ребят колхозных обучать…
25 августа. Мой первый педсовет. Сидим на лужайке возле школы под лучами еще довольно теплого августовского солнца. Директор распределяет часы, а это имеет большое значение для каждого из 15 учителей. Только я с прохладцей отношусь к тому, что мне достанется. Но достается 20 часов. Неудобно перед моей предшественницей: я "забираю" у нее все старшие. Но я тут первый учитель с высшим филологически образованием… После педсовета "новеньких" повели на речку. Хоть это вовсе не речка, а широкий ручей. После лета на Припяти непривычно в нее влезать - и я не влезаю, плавать негде, можно переступить… И имя странное - Ёрзовка… А почему Крынки? От крынок? Или от крыничек?
28 августа. Хозяин дома, где я поселился - завхоз школы Васька, как все его просто зовут, человек с физическими недостатками слуха и речи. Его жена - добрая женщина, народившая троих детей. Со старшими Вовкой и Вадькой я уже подружился. Кормят меня хорошо. Надя варит, старается. Буду платить 250-300… Комнатка маленькая. Через тонкую стенку слышны не только голоса, но и вздохи, шепот…
29 августа. Вечер. Вовка и Валька одни дома. Свет погас. Забрал их к себе. Пел и стал наполнять мелодию словами. Получилась песенка. И не простая, а бесконечная: "Спит ромашка на лугу, и кузнечик спит давно, ива спит на берегу, только я смотрю в окно. Не пойду сегодня спать, буду звездочки считать, посчитаю до пяти, а потом начну опять… Спит ромашка на лугу.
31 августа. Первая моя зарплата. Сразу расплачусь с хозяевами и надо съездить в Витебск за покупками, а начать с книжных магазинов.
1 сентября. Взволнованный и вдохновленный, иду к десятиклассникам… Два урока подряд говорил, беседовал, читал. Они такого никогда не слышали. А от кого могли слышать? И что они поняли? Что унесли?..
13 сентября. Вчера был в гостях у Лили. Букет ромашек на столе, твоею нежностью согретый, напоминает о тепле большого солнечного лета…
20 сентября. Под окнами школы - дорога, которую старожилы называют Екатерининским трактом. Под шелест листвы, среди белоснежных стволов, я провел урок литературы. "Тут проезжал Пушкин!" - сказал я. И мне самому и ребятам показалось, что где-то вдалеке, в пыли вот-вот мелькнет пушкинская кибитка, остановится рядом с нами, и молодой взволнованный поэт, протягивая нам руку, скажет: "Здравствуй, племя младое, незнакомое!". Александр Сергеевич стал связующим звеном между прошлым и будущим и помог мне обрести доверие моих учеников.
25 сентября. И хоть школа рядом, я бегу, бегу к самому звонку, хватаю журнал - и в класс. "А я - к Вам!" - говорит завуч Надежда Васильевна. Сразу усиленно вспоминаю: "А есть ли у меня план урока?.. Кажется, есть… Тогда все в порядке…". Я спрашиваю. Ставлю отметки. Объясняю. У меня сегодня - Максим Горький. Говорю о значении его творчества. Остается время. Я его специально оставил, как и на предыдущих уроках, на "пятиминутку". Наполняю ее чем-то, что не входит в программу: стихами, сообщениями, разным. Показываю ребятам "Огонек" с портретом Сергея Есенина. Ему исполнилось бы 60. Произношу короткую, но пламенную речь о поэте. И как хорошо глянуть в окно - там: "Отговорила роща золотая березовым веселым языком…" Ребята слушают, разинув рты. А завуч, кажется, в ужасе. Так и есть!.. После урока она распекает меня - гневно, по "законам педагогики": "не проведено закрепление материала", "не имели права", "запрещенный поэт", "урок насмарку"… Я выслушиваю, что-то пытаюсь ей объяснить и говорю: "Пятиминутки буду продолжать…".
17 октября. Какие дни наступили! Как я мечтал об этом!.. Телеграмма Симонова: "С первой всесоюзной публикацией! Надеюсь и верю в доброе будущее! Счастливой дороги!". Телеграмма Ильичевой: "Стихи опубликованы в десятом номере "Нового мира". Срочно сообщите свое имя-отчество полностью"… Из Союза писателей СССР: "Вы являетесь участником III Всесоюзного совещания молодых писателей". И - "Новый мир" - десятый номер! Три страницы моих стихов! От "Весенней сказки" до "Разлук". Ура! Ура! Ура!
30 октября. Сколько телеграмм - поздравлений! Но они не в сумке почтальона… Всё из Минска и Москвы через Лиозно передается по телефону на Крынковскую почту. А оттуда звонят в школу… А в результате я слышу тексты, перевранные, полуграмотные… Рем и Славка прислали "Сонеты" Шекспира в переводах Маршака. На титульном листе: "От скромных почитателей Симановича и Шекспира в дни их опубликования. (октябрь, 1955 г.)" Рем навестил "опального поэта в Крынковской ссылке". Правда, не такой уж я опальный, да и Крынки - вовсе не ссылка… Но Рем сказал, что не в таких условиях должен жить "поэт, которого благословил Симонов и напечатал в "Новом мире"… Я с ним не согласен… У меня как будто все складывается хорошо: и поэзия, и учительство.