26 февраля. С Ремом выступали в Бресте по Бюро. Кроме выступлений, была встреча с Владимиром Колесником (у него в гостях) - хорошо поговорили: о литературной провинции и о том, как жить и творить, что сделать, чтобы она провинцией не была.
7 марта. Мама уже в Наровле. Кто знает, что будет… Жду вторую корректуру "Подорожной". В плане 78-го – "Встречные поезда".
23 марта. Принимал гостей. Приезжала из Купаловского музея Романовская, племянница Купалы. Говорили о музее в Левках.
19 апреля. Мост. Решеток говорок. Пуха вешнего обнова. Петербургский уголок в центре Витебска родного. Дождик. Силуэты дцей. На волне разлива - лодка. Не хватает лишь коней, вздыбленных рукою Клодта. А на фоне старых стен, что судьба оберегала, все еще витает тень - молодая тень Шагала. Красных зданий островок светится зимой и летом. Ах, бессмертный уголок в городе тысячелетнем. Ты из пепла воскресал, был душе отрада в бурю. Ты - как Витебский вокзал на просторах Петербурга.
21 апреля. Наконец-то врывается весна - и зеленый цвет черпаю я у травы и деревьев и в ручке - зеленая паста. На литературной карте области изменения: президиум утвердил членами Союза Леонида Колодежного и Олега Салтука. Нас стало трое. На очереди - Майна Боборико и Борис Бележенко. В 1960 - два члена Союза: я и Ген. Шмань, потом я и Ю. Лакербая, оба уехали: Шмань - в Туле и Юра - где-то под Москвой, а еще потом – я и Лёня Дайнеко, и опять я один… И вот - уже троица.
Три дня в Минске. Подписана в печать "Подорожная". Много часов просидел с редактором будущей книги. Вадим Спринчан – сын Бронислава, культурней своего бати, хорошо знает поэзию, сам пишет. Если после него ничего не "сотворят", "Встречные поезда" летом уйдут в набор. Такого у меня еще не было - на стыке сразу две книги…
Бородулин сказал, что в его новой московской книге - три моих перевода. В "Дне поэзии"-77 - три стихотворения: "Есть час такой", "В ясноглазом этом году" и "Чего там на жизнь обижаться".
22 апреля. В понедельник (18-го) вел вечер в электротехникуме связи. Встреча творческой молодежи со студентами города. Рассказывал, представлял, читал, шутил, разговаривал с залом. Обкому комсомола захотелось провести еще один такой вечер – и немедленно, сразу, в следующий же понедельник (25-го) и снова с композиторами, художниками, актерами и исполнителями, конечно, с литераторами. И все это, очевидно, надо показывать для комиссии ЦК. Но показывать работу комсомола должен я.
Два телефонных звонка. Студентка-выпускница пишет дипломную о Володе Лисицыне. Готова приехать, чтобы я ее поконсультировал, помог с материалами. А дипломник нашего худграфа пишет о художественной жизни Витебска 20-х, тоже нужна консультация.
23 апреля. Нашел несколько записей, сделанных прошлой весной. Тогда я сидел-корпел в нашем архиве. Искал все, что может иметь отношение к истории Витебского радио. А находил интересные документы, информации о художественной жизни города в 20-е годы. В "Известиях губсовета" 12 февраля 20 г.; "В художественном училище открывается 2-я свободная мастерская под руководством М. Шагала. Запись производится в канцелярии училища. При записи обязательно представление работ или рисунков". "Известия" за 15 августа 1921 г. - "Наш юбилей": "Сегодня Витебское отделение РОСТА выпускает на площади Свободы пятидесятый номер световой газеты…" И подпись - Ис. Бах. И там же в "Хронике" - "Вечера Уновиса": "Уновис открывает цикл вечеров современной поэзии, музыки и театра. Первый вечер состоится в субботу 17 сентября в Латышском клубе. Представлено будет "Война и мир" Маяковского в 5 актах. Стихи Малевича и других…" Стихи Малевича? Где? Какие? Конечно, это тоже интересная страница в культурной жизни Витебска 20-х годов. Или по крайней мере - пунктир, по которому можно восстановить страницу.
25 апреля. Еще один вечер творческой молодежи вел сегодня в техучилище № 19 имени Ленинского комсомола Беларуси. Телефонный разговор с ответственным секретарем Союза писателей Владимиром Липским о Дне поэзии. По его словам, Витебский обком партии отказался, или точнее говоря, выразил желание проводить его в Левках.
2 мая. О Шагале в книге пришлось вместо "Признать иль не признать на родине его" дать: "Признать иль не признать под звездами его"… А первые строки начинались в тот вечер, когда были у нас в доме гости - старые витебляне из Москвы: сценарист документального кино, журналист Юрий Каравкин и художник Ефим Рояк, ученик Шагала и Малевича. Попросила их принять Нина: Ефим Моисеевич – муж Нининой подруги Фаины, а Юрий Борисович - его друг. Целый вечер они вспоминали свою юность, рассказывали грустные и смешные эпизоды из жизни в 20-е годы в Витебске. Мы гуляли по городу, и оба говорили: "А эта улица называлась…" "А здесь стоял дом, в котором…" Я проводил их в гостиницу, а на следующий день и к московскому поезду, снабдив на дорогу пирожками, которые напекла Эм. А в голове уже вертелось: "Тот незаконный рай давно проела моль… Гостиница "Синай". Гостиница "Бристоль"… На этом все и заканчивалось в ту весну. И лишь летом в Наровле дописалось… "В окраинный хорал вплетен торговцев крик. Там бродит Марк Шагал, не мастер – ученик. Какой-то местный ферт в цилиндре щегольском, а него мольберт и ящик за плечом. Еще не комиссар, идущий в красный снег, картины не кромсал огнем двадцатый век. Уходит время вспять, а там не до того: признать иль не признать на родине его. Базара шум и гам. Столетья третий год. И юный Шарк Шагал по Витебску идет".