— Вы переспали, — очередное утверждение из уст Гермионы звучало как приговор. — И что теперь?
— Не спрашивай такие сложные вещи, — возразил ей Рон. — Начало отношений — очень и очень проблематичный период.
— А ты прям эксперт в отношениях, — добродушно фыркнула она.
Я растерянно хмыкнул, посмотрев себе под ноги.
По-другому и не скажешь: очень-очень проблематичный период. Тем самым, что обычно отношения не начинаются с постели, а плавно приходят к этому… У меня же всегда всё шиворот-навыворот.
— Мне нужен номер Тома, — сообщил я, подняв красноречивый взгляд на Гермиону.
— Потому что у тебя его нет, — подытожила она.
— Мисс очевидность, — усмехнулся Рон, а та недовольно поджала губы, собираясь ответить ему что-то колкое, но в последний момент обратилась ко мне:
— Я назначена ответственной за нашу группу, и номер у меня для чрезвычайных ситуаций, а не любовных переписок…
— Мне не нужен тот номер… Мне необходим личный, — неторопливо изрёк я, сощурив глаза.
— О-о, — удивлённо протянула она, а потом вновь повторила: — О! Ты хочешь, чтоб я спросила у Питера личный номер мистера Риддла? И как это будет выглядеть? Это ведь немного странно, не находишь? — с каждым вопросом она всё больше смущалась, будто я попросил её узнать у Петтигрю, какого цвета трусы Тома.
— Тоже мне сложность. — Рон цокнул языком, протянув руку: — Дай-ка сюда телефон.
Гермиона опасливо передала ему гаджет, предупредив:
— Если налажаешь, будешь сам разбираться с последствиями.
— Да-да, — машинально кивнул он, что-то строча.
Я подошёл к Рону и глянул через плечо на экран, пока он спешно набирал, а на его лице отражалась кривая ухмылка.
Герми: Питер, привет. Я не могу найти личный номер мистера Риддла в списке, а у него в доме ЧП.
Ответ пришёл незамедлительно:
ПеттиП: Привет!
ПеттиП: Так позвони на другой номер. Что случилось?
Герми: Это номер его секретарши, а не личный. Ну подсоби, пожалууууууйста!
ПеттиП: Ты уже звонила?
Рон нахмурился, что-то пробубнив себе под нос, а Гермиона встала по другую сторону:
— Я думала, что это рабочий номер. Как ты узнал?..
— Озарение нашло, — парировал он, спешно строча:
Герми: Пока я ей всё объясню, пока она передаст моё сообщение
Герми: Пройдет слишком много времени, а медлить нельзя…
Герми: Ты отказываешься?
ПеттиП: Нет-нет. Скидываю.
Прикреплённый номер тотчас перекочевал в нашу переписку.
ПеттиП: А что случилось? Может, мне позвонить ему?
Герми: Не волнуйся!
Герми: Я всё сделаю сама.
Рон вздохнул, сунув телефон в руки Гермионы, а она удивлённо моргнула:
— И что мне теперь сказать о «ЧП»?
— ПеттиП? — одновременно с ней спросил Рон, а она в ответ пожала плечами:
— Петтигрю Питер – ПеттиП.
Рон недоверчиво глянул на неё, а потом на меня:
— УизлеР и ПоттиГ?
Гермиона покраснела и, смущённо кашлянув, сообщила:
— Вообще-то я поменяла на Ронни и Потти.
Я не сдержал смешка:
— Это уже система.
— Зато всё упорядочено, — насупилась она, а Рон тотчас обхватил её плечи, потискав в объятьях, и поцеловал в макушку.
— Миссия выполнена, — хмыкнул он. — И… с днём рождения, Потти!
Гермиона тихо рассмеялась:
— С днём рождения, Гарри!
Казалось, что я каждые десять минут забывал, какой сегодня день, и даже несколько удивился внезапным поздравлениям. Дело было не в том, что я не праздновал свой день рождения или ненавидел его, хоть именно тридцать первого июля и случилась авария, в которой погибли мои родители, а я заработал шрам на лбу от осколка лобового стекла… Нет, я давно перестал ассоциировать обе даты, да и Гелл с самого детства твердил: «Вряд ли они обрадовались бы твоей грустной мордашке, Гарри» — и я впитал в себя эту простую истину, что должен радоваться за нас троих.
Но сегодня всё было слишком сумбурно: я вспомнил утром и отвлёкся на Тома, вспомнил во время разговора с Драко и вновь отвлёкся на Тома.
— Он опять забыл, — словно не веря в это, заявил Рон, а Гермиона сразу же оспорила слова:
— Не-а, помнит.
— Помню-помню, — выставляя напоказ все свои театральные навыки, расплылся я в широченной улыбке Чеширского Кота. — Рано ещё поздравлять. Мы ведь пойдём вечером на ярмарку? Бенгальские огни и фейерверки в честь открытия праздника — самое то.
— Само собой, — с ухмылкой кивнул Рон. — Хочу прокатиться на всех аттракционах, объесться вафлями с карамелью и, конечно же, пострелять из ружья и выиграть что-то жутко розовое и мохнатое. Кстати, твой подарок у тебя под подушкой, — молниеносно перескакивая с одной темы на другую, поведал Рон и хитро прищурился.
— Или на ней, — добавила Гермиона, приобретая то же выражение лица.
Мне стало даже тревожно.
— Я же говорил, чтобы вы ничего не покупали, — беззлобно упрекнул я.
— Ну это так… деталь, небольшой презент, — посмеиваясь прошептал Рон, пока я с видимой опаской направился в свою комнату.
Хотелось бы надеяться, что упомянутая кровать не взлетит на воздух, унося меня в космические дали, и не утопит, когда я присяду на какой-нибудь водяной матрас, ибо Рон на пару со своими братьями близнецами очень ценил такого типа приколы на всякие праздники.
Открыв дверь, я замер на пороге и выдохнул.
На меня зелёными глазами уставилась огромная мягкая игрушка, которая занимала почти всю постель: в стиле виниловых коллекционных фигурок она обладала моими чертами — как мог обладать ими чиби — и даже шрамом на лбу. Гротескную картину дополняли колпак и облачение повара, а в руках забавная игрушечная копия держала конверт.
Всё ещё в страхе, что чучело сейчас взорвётся конфетти, я осторожно выудил пухлый конверт, предварительно пощупав мягкие, набитые каким-то материалом ручонки.
Слава богу, это был не гигантский торт.
Просто игрушка. Огромный «плюшевый» я.
— Вы надо мной издеваетесь, — насмешливо изрёк я, выуживая из конверта то, что было похоже на контракт.
Сперва зацепившись за уже знакомый логотип на краю листка, я спешно пробежался глазами по строчкам, задержав дыхание, и вновь шумно выдохнул:
— Это?..
— Да, то самое: мы записали нашего Потти на курсы поварят грозного мистера Снейпа, — воркующим тоном протянул Рон.
— Вы… вы… — забормотал я, скользя взглядом по условиям и расписанию. — Какая же эта, чёрт возьми, деталь?.. Небольшой презент?!
Прервав поток моего возмущения, больше вызванного смущением, чем недовольством, Гермиона безапелляционно заявила:
— Возврату не подлежит: у твоего почитаемого Северуса Снейпа места зарезервированы на сто лет вперёд. Мы хотели записать тебя ещё в прошлом году…
— И недавно ему дали ещё одну звезду Мишлен, — подметил Рон, будто соблазняя меня.
А соблазнять и не надо было — я дрочил на эти курсы уже давно, но всё никак руки не доходили, да и решимость таяла, стоило мне открыть бланк.
— Знаю, — отстранённо прошептал я, — поэтому не думал, что он в этом году будет набирать новую группу.
Отняв взгляд от бумаг, я бережно убрал их обратно в конверт, а конверт положил на тумбочку и, стремительно развернувшись, с разбега наскочил на друзей, сжимая их, охающих и ахающих, в крепких объятьях благодарности.
— Буду до смешного банален, но вы самые лучшие, — прошептал я и даже забыл, что от такой активности задница моя явно не будет в восторге.
— Гарри, а тебе, похоже, татушку набили техникой засосов, — со смешком прокомментировал Рон, разглядывая меня, точно висящую на стене картину. — Мне кажется, или эти пятна формируют слово «моё»?
Я потёр место, куда он указывал, но Гермиона, отцепив мою ладонь от шеи, заглянула с другой стороны и прыснула:
— Mio, как по мне.
— Что?..
Я рванул в ванную, сразу же уставившись в зеркало, но с этой стороны было ничего не видно, кроме кучки повсеместно оставленных следов, которые я утром и так хорошенько рассмотрел. Пуантилизм[1], блядь.