Толя Плужников увидел Зою и позвал ее.
Зоя увидела Толю, смутилась, но все-таки подошла к нему.
— Ты хорошо пела, — сказал Толя Плужников.
— Спасибо, — сказала Зоя.
— Я видел вашего Витьку Егорова, — сказал Толя.
— Да, он был со мной, — сказала Зоя.
Участники концерта, все еще толпившиеся у служебного входа, нетерпеливо кричали:
— Зоя! Терехова! Сколько можно?
И тогда Толя Плужников сказал Зое:
— Не уходи с ними.
— Уже поздно, — сказала Зоя.
— Время детское, — сказал Толя.
— Витька, наверно, поехал домой без меня, — сказала Зоя.
— Не уходи с ними, — опять сказал Толя.
— Фантомас, — сказала Зоя и засмеялась.
Участники концерта махнули на Зою рукой и толпой двинулись к метро.
— Ты просто здорово пела! — радостно воскликнул Толя.
— Ладно уж, пошли, — кивнула Зоя.
И они вдвоем двинулись от метро.
По Кировскому проспекту.
А Витька в это время ехал на трамвае по проспекту Карла Маркса и смотрел в окно. Мимо проплывали темные кирпичные корпуса заводов и фабрик Выборгской стороны.
И вот тут возникает вопрос: что было бы, если б Витька все-таки дождался Зою или Толю Плужникова?
Картина была бы, наверно, такая: по Кировскому проспекту, малолюдному в этот поздний час, идут Зоя и Толя Плужников, а рядом… нет, не рядом — впереди… или, может быть, позади них?.. словом, где-то сбоку Витька. Вроде бы и с ними вместе, и сам по себе. Руки в карманах, шаг небыстрый, прогулочный, вразвалочку.
Идет себе, никому не мешает.
На Каменном острове Зоя сказала:
— Жутко ноги устали.
— Посидим, отдохнем, — сказал Толя.
Они сели на скамейку, Зоя скинула туфли, поболтала ногами, пальцами пошевелила.
— Замерзнут ноги, — сказал Толя.
— Не замерзнут, — сказала Зоя и засмеялась.
А Витька рядом стоит. Или не стоит, а ходит взад-вперед и ждет. Чего ждет? Неизвестно.
— Сколько километров отшагали? — спрашивает Зоя Толю.
— Ерунда, — говорит Толя.
— А времени сколько уже?
— Двенадцать, — говорит Толя.
— Ого! — думает Витька и зевает.
— Все-таки замерзнут ноги, — говорит Толя.
— Нет, просто устали, — говорит Зоя и смеется. — Туфли новые.
— Давай потру, — говорит Толя, становится на одно колено, берет Зоину ногу и трет ладонями ее пальцы в чулках, быстро-быстро, как будто хочет скатать их в трубку.
А что Витьке делать?
Другую ногу растирать, что ли? Редкие прохожие подумают — что-нибудь случилось с Зоей, они ей неотложную помощь оказывают с Толей, — соберутся вокруг, будут глазеть, советы всякие давать… Глупейшее положение!
И спать к тому же хочется, зевки раздирают рот, зябкие мурашки по телу бегают.
— Лучше стало? — спрашивает Толя.
— Заново родилась, — смеется Зоя.
Потом она надевает туфли, и они снова идут рядышком, разговаривают. Толя что-то ей объясняет, Зоя изумляется, хохочет.
А Витька плетется за ними, чувствуя себя совершенно лишним.
Очень это неприятное чувство — ощутить себя лишним. Никто тебе и слова не сказал, никто не гонит в шею. Они сами по себе, ты сам по себе. И все-таки — торчишь у них перед глазами и не знаешь, куда себя деть.
Так что хорошо получилось: Витька не дождался ни Зои, ни Толи и уехал домой один.
И даже не знает, что все у них было так, как и было, только без него, без Витьки.
С концерта он вернулся без четверти одиннадцать.
Нажал кнопку вызова лифта и стал ждать, пока кабина спустится на первый этаж. Вдруг приоткрылась дверь квартиры старика Никитина, и оттуда выглянул он сам, какой-то встрепанный, в полосатой пижаме.
— Полуночничаем? — строго спросил он.
— А что? — насторожился Витька.
Никитин задрал рукав пижамы, взглянул на часы и, причмокнув языком, поманил Витьку пальцем-крючком. Витька сразу почувствовал, что попался на этот крючок, как глупый ерш.
— А что я такого сделал? — затрепыхался он.
— Телевизор у вас есть?
— Есть, а что?
— Тогда скорей к вам! — заторопился Никитин, ощупал карманы пижамы, захлопнул дверь квартиры и, не дав Витьке опомниться, втащил его в кабину лифта.
Выяснилось, что у Никитина в самый неподходящий момент отказал телевизор, а передавали хоккей, «Спартак» — ЦСКА, последний период, счет 3:3.
Вот уж не знал Витька, что этот занудливый старик пенсионер такой заядлый болельщик.
Дома, не раздеваясь, Витька включил «Ладогу». Никитин сел у стола, из одного кармана вынул пачку «Беломора» и спички, из другого — баночку с валидолом, нацепил на нос очки и уставился на экран, где с минуты на минуту должно было появиться ледяное поле.