КОГДА МЫ УЖЕ собрались уходить, я случайно глянул вверх. Над воротами, на полпути до просвечивающего через дымку потолка, я увидел небольшой балкон из черного мрамора. Сказав доку, я нажал рычажок и полетел туда. Док, поняв, в чем дело, последовал за мной.
Мы не нашли ничего интересного, кроме одной вещицы, которая оказалась ценнейшей находкой. На полу балкона лежало квадратное, похожее на коробку приспособление с объективом. Выяснилось, что это камера, как мы сразу и подумали. Рядом была жалкая кучка серой пыли — все, что осталось от оператора.
Пока Док изучал устройство, я спустился вниз по коридору, ведущему с балкона. Проход был освещен, но, пройдя по короткой лестнице, я оказался в большом помещении, которое находилось между внутренним куполом здания и резной крышей, видимой снаружи. Через хрустальный потолок пробивалось сияние шара, подвешенного над ним и ярко освещавшего все помещение. Такие же, но не светящиеся, шары висели по всей его длине. Помещение тянулось по всему периметру здания, и имело проходы, ведущие в другие части строения и города. Повсюду были туго связанные рукописи и пергаментные свитки, а одна секция с сотней полок, полностью состояла из мотков пленки, такой, которую мы используем для записи фильмов, только металлической и очень тонкой. Широкая лестница вела от этой секции в темную комнату под самым куполом, заполненную кабинками, которые могли соединяться друг с другом, словно для того, чтобы устраивать тут вечеринки. Каждая будка была снабжена проектором, малым и большим экраном, которым, вероятно, пользовались, когда для совместного просмотра соединялись несколько кабин. Библиотека принадлежала жрецам, и, как мы позже узнали, знати из мраморной зоны.
Я поспешно вернулся к доку и обнаружил, что он тоже отправился меня искать. Он нес камеру и бобину с фильмом, вроде тех, что я видел в библиотеке.
— Найди проектор, — сказал мне док, как только увидел меня. — Этот фильм не нужно проявлять, и, думаю, мы узнаем из него много интересного.
— Уже нашел, — ответил я, — и, что более важно, я нашел библиотеку. Пойдемте, хочу узнать, что вы откопали.
Увы! Моим надеждам не суждено было сбыться. Док ринулся осматривать библиотеку, как только попал туда, а после настоял на том, чтобы мы сначала разобрали камеру и проектор, и узнали, как они устроены. Как он объяснил, свет и звук испускают какие-то лучи, которые, в свою очередь, неким образом оставляют след на тончайшей металлической ленте. Запись не нуждалась в проявлении, и являлась по своей природе гораздо более устойчивой к внешним воздействиям, чем наша пленка. Частота кадров была почти вдвое выше привычной, так что даже едва заметное движение или оттенок надежно мог запечатлеться. В проекторе, второй сканирующий луч управлял чем-то вроде микрофона и набором ламп разной частоты, которые испускали свет различных цветов на экран, обработанный специальным раствором. Это лишь основные детали, на самом деле, это оборудование было гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд, особенно проектор.
Мы устроились в довольно комфортных сетчатых креслах будки, и док вставил две катушки, которые вытащил из камеры. По отдельности, каждая представляла собой идеального качества запись, не отличающуюся от земных фильмов. Но запущенные одновременно, они создавали заметный эффект глубины, по-видимому, из-за необъяснимого интерференционного феномена, вызванного устройством экрана и ламп, что, в итоге, делало картинку поразительно реалистичной. Фильм запечатлел не все внутреннее убранство здания, да и панорама города также была заснята не полностью, из-за чего док в течение просмотра несколько раз куда-то выбегал. Кажется, я провел в библиотеке столько же времени, сколько и он, с тех пор, как я сообщил ему о своей находке.