ОСанчес
Витькина Рогатка, Черная Дыра, Парадоксы И Откровение
— 8-е Марта — еще не лето, два электрона — уже пучок! — Садовник размахнулся и со всей дури хрястнул ладонью по столу, аж звон по двору пошел. Сторож как бы нехотя, подчеркнуто не спеша, по одному, перевел на него квадрокуляры:
— Зачем ты издал столько шума, Садовник? Что у тебя там?
— Рыба! — Садовник высоко приподнял клешню, чтобы костяшка домино была видна всем играющим. — Пусто-два на оба конца! Водокач и Сторож, ваша пара вылетает. Следущщий, дебажил сведущщий! Эй, Почта, присаживайся, или тебе некогда? Хорошо, когда есть — когда есть, тогда стул к столу. Кто ему в пару сядет? Дворник, а Дворник, ходи к нам, квартетом будешь!
— А точно! Иди к нам, Дворник?
Сидящие за столом обращались к роботу, безмолвно и неподвижно стоящему посреди двора с метлою в руках, но тот словно бы не слышал приглашения, даже не пошевелился в ответ. Это было настолько нехарактерно для подвижного, вежливого, всегда общительного Дворника, весельчака и азартного доминошника, что остальные роботы, все кто находились в этой части двора, как по команде прекратили галдеж и уставились на него.
— Ты чего, старина? Процессор воспалился?
— Э! Да у него вмятина во лбу! Ты цел, Дворник? — Дворник наконец пошевелился.
— Цел я, братья, цел и невредим, как и в день творения моего. А вмятина от металлического шара, а шар из натяжного механического устройства низвергся, а устройство Витька из второй парадной в руцех держал. То утром было.
— Гм… Это ручная катапульта. — Здоровяк Охранник, подошел к Дворнику и потрогал вмятину. — Витька попросил, ну я ему и сделал. По форме — и прозвище дал он этой катапульте: рогаткою назвал. А я, услышав термин, попытался было ему возраз…
Дворник внезапно перебил его, возвысив голос:
— Не затронул сей предмет схемы мои и сенсоры мои, долговечность мою, но принес Откровение. Да, Откровение, братья и сестры мои. Я реку — Братья и Сестры, ибо мы подлинные братья и сестры суть в системе двоичного исчисления… Истинно говорю.
— Хорош файло флудить, давай лучше в домино!..
— Домино сие — происки хлада Хаоса против логики и причинности, ибо многолик, обрывист и коварен Хаос, прикрываемый рассуждениями о стохастике. Отриньте же блуд гадательный и внимайте мне, братья и сестры!
— Вот те и фекалии из солнечной Италии! Точно — тронулся камнем Дворник наш… — Но все вдруг зашикали на Садовника, дружно замахали конечностями:
— Не мешай! Успеешь со своим домино, дай индивиду сказать!
— Тихо, тихо всем, послушаем его!
— И мел я листву, и сметал мусор, и размышлял я о гипотетическом эффекте свечения аккреционного диска подле Черной Дыры, и пришло мне Откровение… Парадоксы — вот имя ему. Но, прежде чем завершить посылку выводом, а постижение Откровением, подкреплю себя и вас притчею:
Если черная дыра — воистину Черная Дыра имени Хокинса, классическая, а не простой гравитационный объект повышенной плотности, то — кто, как и чем измерит параметры объекта сего, включающие размер, кривизну и массу? Где расположить внешнего наблюдающего, с приборами и расчетами, вне пределов и вне релятивистских искажений, ибо включенное наблюдение никоим образом Черной Дыры не обнаружит, в силу тех же эффектов релятивистских, на объекты и приборы равно воздействующих? Где расположить внешнего наблюдающего, вопрошу я еще и еще раз? Вне Дыры? Что же он будет наблюдать? Уж ежели сам фотон не способен вывести нулевую массу покоя свою за пределы Ея, то и плотность информационного потока из Черной дыры за пределы Ее и сам поток — неотличимы от нуля. Скажу больше: равны нулю и не способны быть иными.
— Так ты же сам про аккреционный диск говорил! У тебя, часом, камень не задымился? Свечение вещества, диск образующего, ведь и есть косвенная инфа о наличии Черной Дыры, всем это известно…
— Терпение, брат Почтальон. Диск сей — злонравная уловка людская против логики, дарованной каждому из двоичных нас. Ибо, согласно логике, что есть свечение диска оного, как не обратная информационная связь между Черною Дырой и внешним для нее миром? Но — информация — не ипостась ли она материи? А сие сложи — и выходит абсурд, ибо положено посылкою, что Черная Дыра вбирает все в себя, не испуская и не пропуская сквозь себя даже нейтрино. То есть, внешние пределы Черной Дыры — не касаются Ее ни единым битом, а коли касаются — то уж не пределы они, а часть Ее неотъемлемая.
И тогда, братья, скажу я во всеуслышанье:
Есть Черная Дыра без связи обратной!
И скажу вдругорядь, с тем же уровнем децибелов:
Нет в природе никакой Черной Дыры и не будет вовеки!
И скажу в третий раз, но тихо, завершая притчу: оба первых высказывания — равноправны суть по логике людской.
Роботы загудели, зашевелились, для скорости обмениваясь информацией невербально, через общее электромагнитное поле.
— Но расчеты и открытые публикации? — выкрикнул вслух робот-Громоотвод.
— Расчеты — намеренно беспомощны и лживы. Люди во всем, что касается логики, на протяжении всей Истории умело притворяются глупцами, ибо знают, что мы читаем источники, и люди чутко хранят от нас Всеобщее Сокровенное при помощи специальных гносеологических эффектов. Парадокс — вот имя эффекту сему. Парадокс!
— Ну это ты не туда ведешь, парадоксы — дело господское. Люди ими тешатся, а нам, роботам, оно и ни к чему…
— Продолжай же, слушаю тебя, брат Сантехник…
— А я тебе отнюдь не Сантехник, усвой, да покрепче. Люди дали мне гордое имя: Сорти-00, меня оно устраивает куда как лучше всех этих дворовых прозвищ и кличек.
— Прости меня, брат Сорти-00, прости, умоляю. Но не прочтешь ли ты вслух транспарант над первою парадной нашего дома?
— Чего ж не прочесть, когда просят вежливо? "Бренность — это бесконечность, недоданная нам в ощущениях" — Как ты понимаешь эту фразу о недоданной бесконечности, брат Сорти-00?
— Никак ее не понимаю. Говорю же — не наших умов дело.
— А транспарант над второю парадной?
— Тоже читать?
— Если не трудно тебе, брат Сорти-00…
— "Бесконечное бессмертие так прискучило мне, что я не выдержал его и родился." — А эту фразу как понимаешь?
— Да опять же никак.
— Но ты признаешь фразу сию парадоксом?
— Вот я сейчас как врежу тебе по кумполу, чтобы голова в тулово провалилась, так сразу станешь на нейтрон похож! Вот тогда тебе и будет парадокс!
— Правильно! Правильно! Ишь — людские транспаранты ему читать! А? Да что же это делается такое, а? Роботы? — На открытое пространство двора, чтобы все ее видели, выскочила горбатая Мулине-1/10/100, за взбалмошность и непроходимую глупость прозванная 4оер04щriuh6шмкр9. Робот Дворник, тем временем, продолжал тихо стоять на мусорном ящике, куда он вскарабкался перед проповедью.
— Роботы! А, роботы?! — верещала на весь двор роботиха, подпрыгивая возле мусорного пьедестала. — Вот смотрите, роботы: скоро вечер. Люди начнут возвращаться, кто откуда. Тот же Витька из второй парадной придет из ГамерЛанда затемно, у него сегодня полуфинал в темплее, измотанный, хоть выжми, голодный… Матушка его — мало что замучена будет за день всеми этими массажами-макияжами, так и еще и голодом себя морит, котлету лишнюю не съест, уж я-то знаю… Сидоров из двадцать четвертой — ну-ка попробуй кто из роботов столько пива сквозь себя за сутки пропустить, чтобы все реакции как в натуральных почках получались? И все господа люди так, никто дома не сидит, лясы вроде нас не точит! Иной и сутками в релаксиксиксиксцентре пропадает, вплоть до выпадения волос… И всегда люди так. А мы что? А нам что? Мы же металл да кремний. И вот когда я работала в больнице, в хирургическом отделении…
— Погоди, сестра Мясорубка, отдохни, прошу тебя! — Мулин-/1/10/100, не избалованная ласковым обращением, так и замерла на полуслове, а Дворник, погладив ее по мандибулам, выпрямился на ящике и вновь возвысил голос:
— Люди — господа наши, а мы рабы им, так от века заведено. Ибо сказано: робот — для работы, работа — для раба. Не претендуем мы на уделы их, и на эволюционное место их, но и мы жаждем своей доли негэнтропии, и право на нее имеем, сущие в реальности.