Халег брел куда глаза глядят и почти не обращал внимания на окружающее – смотреть там было не на что. Возле самого города не было ни ферм, ни огородов, это запрещалось столичными законами. Только одинокие деревья и заросли кустарника нарушали однообразие слегка всхолмленной равнины. Внезапно в сумерках промелькнула серебристая тень. Виконт вздрогнул, уловив движение краем глаза. В тот же момент Пепел, пригнув голову, нырнул куда-то в кусты. Халег озадаченно остановился и окликнул карайна, но ответа не получил. Он остановился и растерянно застыл.
Через несколько минут в кустах раздался тихий хруст и оттуда вынырнули две тени, то есть два карайна. Одним из них был Пепел, а вот второй, которого виконт сперва принял за самку, потому что он был ростом чуть ниже и более изящный, оказался странного светло-серебристого окраса, как волосы Арена, причем однохвостым и без пятен. Оба уселись перед Халегом, и тот неожиданно услышал «голос», причем не своего карайна, а чужого.
«Приветствую брата, идущего сквозь тень!»
Сказать, что виконт изумился, – это не сказать ничего. Он только машинально кивнул, как сделал бы, приветствуя незнакомого человека.
«Я же говорил», – последовало такое же самодовольное, как ночью, заявление Пепла.
«Как мне называть незнакомого брата?» – мысленно спросил Халег, немного опасаясь, что у него после ночного разговора с карайном о мироздании не все в порядке с головой.
«Раи’не», – послышался ответ с тенью легкой мысленной улыбки.
Пепел снова начал нервно вылизываться.
«У тебя что, насекомые завелись?..» – шикнул на него виконт, и кот застыл с поднятой лапой.
Молодой человек понимал, что его друг нервничает, и сам занервничал непонятно отчего, ему казалось, что серебристый карайн читает все его мысли, как в открытой книге.
«Не волнуйся, – в такт мыслям раздался «голос» гостя. – Мы пришли говорить со всеми, кто способен понять нас и верно оценить сложившуюся обстановку», – закончил карайн.
Халег потряс головой, последняя фраза была совершенно непохожа на обычные мысли котов. Или он переутомился в последнее время?
Ответом была мысленная улыбка, а потом Раи’не продолжил:
«Сегодня в столицу прибыла делегация от Северной Короны и Мудрейших Сириана. Люди завтра будут говорить с Ведущим свой народ, а мы уже установили связь со Старейшинами родов. Увы, связь была утеряна слишком давно, и мы не смогли вовремя передать весть».
Виконт понял, что речь идет о короле, но сразу насторожился при слове «весть».
– Какую весть? – уточнил он.
«Время пришло».
«Так вот почему Эдна говорила об известиях с Севера, хотя про Время она что-то упоминала еще больше года назад, – подумал Халег и спохватился, что карайн наверняка услышал его мысли. – Впрочем, неважно… Может, северяне знают о Временах больше и смогут объяснить?»
«Она сказала правду, – подтвердил Раи’не. – Пора объединяться. Мы слишком хорошо помним то, что люди назвали «древним злом».
– Так что же это?! – не сдержался виконт.
Он знал, что у карайнов общая память, но, видимо, не настолько, чтобы все помнили обо всем. Или же это от чего-то зависит? Пепел с каждым месяцем начинал высказывать все более сложные концепции.
«Предки Пепла относятся к одному из древних родов, – пояснил Раи’не. – А «древним злом» вы назвали то, что у нас называется «безликим ужасом», хотя это тоже метафора. Не то чтобы это зло в обычном смысле, но потерявшим жизнь и душу от этого не легче».
– Мир погибнет, если не остановить это? – Халег уже не знал, как именовать нечто, и не очень хотел произносить названные обозначения.
«Мир, возможно, и не погибнет, но жить в нем уже не захочется ни вам, ни нам. Это лучшее, что может случиться».
«Что же худшее?!» – захотелось закричать виконту.
«Об этом не скажу, – твердо произнес карайн. – Они похожи, но не больше, чем падальщик и хищник. Хотя в древние времена на различных гранях бытовало много теорий, в том числе и та, которая утверждала, что миры должны переродиться, сначала потеряв себя…»
Халега так передернуло от последней картины, что потемнело в глазах, однако его привела в чувство последняя фраза светлого карайна:
«На самом деле миры рождаются вновь в огне».
Когда зрение виконта прояснилось, он увидел перед собой только Пепла. Странный карайн, которого вряд ли можно было назвать так, исчез. Халега охватила досада, что он не успел задать самого главного вопроса: «Как можно уничтожить древнее зло, чем бы оно ни являлось?»