– Ты! – он обвинительно ткнул в меня пальцем. – Где твоя легенда, блин?
– Здесь, – я постучала пальцем по корешку старой книги. – Меня зовут Горация Флаккус. Я менестрель. Хочу выступать исключительно для снобистского высшего общества, поэтому пою переведенные на дольний язык древние стихи Шэрхенмисты, потом даю пространные филологические комментарии. Последние полгода я провела в Рамбле, у меня есть рекомендации от принца Лиордана…
Мокки поджал губы, услышав знакомое имя, но возражать не стал.
– И теперь я жажду играть для знатных Домов Шолоха и, так уж и быть, для безродного выскочки Анте Давьера, предпринимателя, раз в его особняке собираются сливки общества… Вот такая у меня легенда. Ты доволен?
– Да. Но я был бы доволен сильнее, если бы ты рассказала мне ее вчера, как мы договаривались. А не ушла спать без единого комментария.
– О, вообще-то у Джерри были комментарии, – встрял-хмыкнул Тилвас, уже вольготно развалившийся на соседнем шезлонге. – Просто не для тебя. И не по делу. Комментарии о высоких созвездиях Южного Креста, о пьянящем морском вине и, конечно, о красоте моих глаз при свете свечи.
Вот трепло.
Я сухо перебила его бахвальство:
– Мокки, я не виновата, что, едва мы сели на корабль, ты ушел играть в карты с этими несчастными туристами, так и не понявшими, где ты мухлюешь. Перед тем как уйти, я заглядывала в кают-компанию в одиннадцать, в полночь и в час ночи, – а вы все играли!.. Делать тебе нечего было?
– Я пополнял нашу казну, между прочим. Не все же Талвани оплачивать наши гостиницы из своего бездонного кошелька?
– Какого ты, оказывается, высокого мнения о моем финансовом положении! – с удовольствием зевнул Тилвас.
Мы его проигнорировали. Пусть колдун и говорит, будто по утрам он не соображает, на самом деле проблема в другом: в это время суток он омерзительно расслаблен, томен, доволен происходящим и собой. Смотреть на него сложно: хочется тоже предаться сладкому ничегонеделанию и поверить, что смысл жизни каждого человека – выработка гормонов счастья. И все.
Возможно, кстати, так и есть.
Но мы с Мокки чуть более угрюмые натуры, и у нас сейчас смысл – ну не жизни, а предстоящего путешествия на материк – сводился к тому, чтобы ограбить лесного выскочку господина Анте Давьера. Красиво, эффектно и на долгую память.
Мокки прижал ребро ладони ко лбу и посмотрел на приближающийся Пик Волн: моя родина с моря казалась особенно темной и хитровыкрученной из-за вьющихся спиралями черных башен. Портовый квартал, как всегда, кипел жизнью: даже издали была слышна брань моряков и хохот кошкоглавых грузчиков. Легкие, похожие на лебедей шукки, приплывающие из Лесного королевства, соседствовали на стоянке с приземистыми и тяжелыми ладьями Кнассии и, конечно, нашими шэрхенмистовскими клиперами.
По плану сейчас, сойдя на берег Пика Волн, мы с ребятами уже начнем отыгрывать образы, которые придумали для ограбления. В этих образах мы пересечем Шепчущее море, в них сойдем на берег и, конечно же, именно ими обаяем жителей Шолоха. Очаруем и… обдурим.
– Так, – Мокки хлопнул в ладоши. – Решено. Ты менестрель. Я твой агент. Меркантильный и наглый, как и полагается правой руке экстравагантной творческой личности. Твоя задача, Джерри, строить из себя невесть что драматическое, загадочное и в меру стервозное (впрочем, ты и по жизни этим занимаешься), а моя задача – за кратчайшие сроки разнести весть о твоем приезде и потом жестко высмеивать всех недостойных, что попробуют тебя нанять, тем самым повышая твою цену. Мы обязательно выступим на каком-нибудь достойном закрытом вечере – я еще подумаю где. Возможно, это имеет смысл сделать в Доме Мчащихся, они богаты и в открытую кичатся этим. Либо в Академии – раз ты вся такая из себя словесница, то обстановка в виде книжных стеллажей может тебе подойти. А на чем ты играешь, кстати? – вдруг сам себя перебил и нахмурился Мокки.
– На нервах, – снова встрял Тилвас. – Профессионально.
– На арфе, – ответила я.
Мокки вскинул бровь.
– Не знал.
– Ну так потому, что в подвалах твоей гильдии как-то не нашлось арфы, знаешь ли. Равно как и в Убежище. А никакого желания приобретать ее у меня не было, – я пожала плечами. – Смысл услаждать уши бандитов вроде Чо и Хавлецки, если они так и не научились спокойно воспринимать даже нитальскую речь, хохоча над каждым выражением, отдаленно созвучным с какой-нибудь пошлостью на шэрхенлинге? Да сделай я простейший перебор, они бы выли от восторга еще неделю, придумывая туповатые шутки, которые бы заканчивались таким звуком.