Грубо говоря, конкретно к Тилвасу это почти не имело отношения.
Вот только я с яростью обнаружила, что тоже боюсь – и ровно того же самого. Что мы – будто два камня, тянущих Талвани куда-то вниз. И образом жизни, и поехавшей психикой. И вообще… собой.
– Ты меня бесишь, – сурово сказала я Бакоа. – Все было хорошо, а ты пришел и теперь я не могу спать и страдаю.
– Ой, да хватит заливать-то, – он закатил глаза. – Будь все хорошо, тогда, во-первых, ты бы сразу отрубилась, а во-вторых – просто оборвала бы меня на середине мысли. А так – выслушала и не возражаешь.
Я вздохнула. Ну да, логично, что Мокки тоже не слепой дурак и что-то в этой жизни понимает.
Еще через минуту нашего мрачного поглядывания друг на друга Бакоа вздохнул, закрыл глаза и шмякнулся лицом вниз, ложась на живот.
– Ладно, давай спать, – невнятно буркнул он прямо в подушку. – Пока не поднимемся на борт в воскресенье и не поищем его имя в списке пассажиров, думать обо всем этом бессмысленно.
– Ага, – кисло сказала я.
– Выше нос, Джеремия, – продолжил «подушковещать» Мокки. Потом, не меняя позы, поднял одну руку, и нашарив ей мое лицо, все еще обращенное к потолку в неясных сомнениях, попросту накрыл мои глаза ладонью.
Ну как-то так мы в итоге и уснули.
С каждым последующим днем волнение усиливалось.
Я уже ругала себя на всех языках – и живых, и мертвых, – какие только могла выудить из своей памяти. Не зря говорят, что самое страшное – ожидание. Добавлю: ожидание вердикта.
Явится Тилвас на корабль или нет? Или, действительно, впервые за долгое время оставшись без нашего тлетворного влияния, очнется и поймет, что свернул куда-то не туда на тропинке жизни?
Я чуть ли не локти грызла. Бакоа стал угрюмым и подозрительным, что, впрочем, не мешало его продуктивности: нужную арфу мы все-таки нашли. И даже купили, а не украли. Считай, повод для гордости.
– Давай так, – накануне отплытия Мокки устало потер глаза. – Если окажется, что Тилвас передумал ехать с нами, мы с тобой хорошенько напьемся, а потом еще пару бутылок вина разобьем к гурховой матери о борт корабля. Себе на счастье, ему – как бы – об голову. А если выясним, что он поплыл с нами, то…
– Вот тогда и напьемся, – перебила я.
– Зачем? – не понял Бакоа.
– Потому что первая идея никуда не годится: горе запивают только пьяницы. Это не наша история. Мы же будем веселиться! А при плохом развитии событий – да, бутылки об борт. Это мне нравится. А потом в ясном сознании уйдем с тобой на нос корабля, ляжем на палубу и станем болтать обо всем на свете. И я скажу тебе, что я без ума от твоего смеха, а ты выдашь еще какой-нибудь умопомрачительный комплимент моей внешности, которые говоришь так редко, но так красиво. А над нами будут звезды – огромные, яркие и головокружительные. И ночное море будет шептать внизу что-то важное.
Мокки всерьез задумался.
– А знаешь, Джерри, может, и прах с ним, с аристократишкой? Парой нам с тобой быть не суждено, конечно, но в целом, думаю, мы неплохо справимся с этим делом и этой жизнью.
Мы рассмеялись.
Но нет. Уж не знаю насчет Мокки, но для меня вообще не «прах с ним». Ни разу.
И вот он, день истины.
Acta est fabŭla. Представление окончено – если мы говорим о наших с Бакоа нервах, уже не то чтобы истончившихся, а полопавшихся – один за другим.
Мы поднялись на корабль, бешено зыркая по сторонам глазами. Носильщики сзади тащили мою арфу, и я не забывала высокомерно на них покрикивать.
На шукке уже было много пассажиров – мы плыли самым дорогим кораблем, и путешественники, расположившись у бортов, наслаждались приветственными закусками. Пока мы шли к своим каютам, я не увидела Тилваса. Но он мог просто еще не приехать – корабль отходил через час.
Когда я быстро разобрала вещи и выскочила из номера, снаружи уже нетерпеливо притоптывал ногой Мокки.
– Ты не видел его?
– Нет. А ты?
– Тоже нет.
– Пятнадцать минут до отбытия, Джерри. Трап убирают. Пойдем заглянем в список пассажиров у капитана – самый верный способ.
Но это… не потребовалось.
Потому что не успели мы с Мокки вывернуть из коридорчика, в котором прятались двери в наши номера, как услышали знакомый бархатистый смех.
Мгновение спустя мимо нас продефилировал Тилвас, идущий под руку с какой-то девицей.