– Желаю вам счастья, – искренне говорит Торн, небрежно поправляя лямку заплечного мешка. – Вернее, счастья я желаю своей сестре. Видишь ли, Вэйрик, я хочу, чтобы она ни о чем не жалела. Поэтому…
Он сглатывает. Торн наклоняет голову набок и подается к нему.
– …если моя сестра прольет хоть слезу из-за тебя, Вэйрик, я вернусь и отгрызу от тебя что-нибудь, что тебе дорого. По кусочку за каждую слезинку.
Это не ложь; не совсем. Слова скатываются с языка тяжело, но все же Торн знает, что может выполнить эту угрозу, и сделает это с удовольствием.
Вэйрик не находит слов, и Торн спокойно отворачивается, чтобы уйти. Это хорошая нота, чтобы навсегда закончить их общение, но, стоит ей отойти достаточно далеко, слова Вэйрика ударяют ее в спину:
– Ты всегда была чудовищем! Надо было тебе там и остаться, среди таких же зверей, как ты.
О, нет, глупый маленький Вэйрик.
У нее нет сил на лишние демонстрации, но Торн не может отказать себе в этой маленькой прихоти. Не успевает Вэйрик моргнуть, как она уже рядом, валит его на траву, лезвие ее пепельного клинка вонзается в землю рядом с его лицом, касаясь кожи, посылая по всему телу свербящее ощущение.
Торн наклоняется к его уху, касается его губами, чеканит каждое слово:
– Правильно. Держи это в голове. Этот момент, тоже. Подумай хорошенько, когда решишь сделать что-то сомнительное, что может обидеть любимую маленькую сестренку чудовища, – она отклоняется ровно настолько, чтобы заглянуть в его черные испуганные глаза. Улыбается ему снова и добавляет, позволяя чувствам заговорить открыто, впервые с кем-то из каравана, – дай мне повод, Вэйрик. Ты вкусно пахнешь, поэтому, пожалуйста, дай мне повод.
Он молчит. Она ощущает дрожь во всем его теле. Вспоминает Рашалида с каким-то новым пониманием и одним рывком поднимается на ноги.
– Счастливой семейной жизни.
Она оставляет парня лежать на траве и уходит, не оглядываясь. И на самую малость, впервые за долгое время, Торн ощущает себя свободнее.
Молли нагоняет ее на открытой поляне, за пределами каравана, когда они втроем с даит-аин сверяют припасы. Шаннлис хмурится и отворачивается, Амиша расцветает в улыбке. Сам Молли хлопает Торн по плечу с такой силой, что она пошатывается.
– Ты же не думала уйти без меня? – Молли смеется, откидывает со лба слегка вьющуюся фиолетовую челку. Торн смотрит в его лицо, изучает с мгновение, прежде чем у нее получается найти слова.
Пыталась ли она сбежать без Молли? Какой-то ее части хочется потеряться и для Амиши с Шаннлисом, остаться полностью одной. Закрыться и оказаться забытой, чтобы одиночество дало ей время разобраться в себе.
Впрочем, она не делает для этого ничего. Будто ждет чего-то, купаясь в море сомнений, потерянная в бурном потоке собственных нескончаемых сожалений.
– Я боялась, ты решишь остаться. Или хотела, чтобы ты так решил, – наконец, искренне признается она. Негромко, будто бы этих слов стоит стыдиться. Улыбка Молли исчезает, он серьезнеет и теперь кладет уже обе ладони на ее плечи.
– С чего бы я захотел остаться в караване? Он никогда не был мне домом.
Шаннлис закатывает глаза и фыркает, но получает подзатыльник от Амиши. Она шипит на него:
– Не мешай красивому признанию!
Молли позволяет себе только одну короткую усмешку, но, когда продолжает, его голос и взгляд в глаза Торн полностью серьезны.
– Я бродяга, Торн. В караване мне нравилось, потому что мы с тобой спелись. С тобой сложно, конечно, потому что, видит Вороний Господин, в голове у тебя кавардак. Но ты первый верный и честный друг в моей жизни за… долгое время, и мне весело с тобой. Так что, пока ты не против, я пойду за тобой.
Она не выдерживает и опускает взгляд. Молли можно назвать компенсацией за все годы, которые она провела в зашуганном одиночестве. Жаль, она поняла это слишком поздно.
Слишком много вещей она осознала не вовремя. Торн знает, что начинает испытывать неприязнь к собственной памяти. Несуществующие сухие слезы так и норовят задушить ее, стоит только отпустить разум. И она может сколько угодно обещать себе, что больше не станет поддаваться, только вот нарушает это обещание раз за разом. Вечная битва. Война между попытками забыть и необходимостью помнить.
Хватит.
– Я рада, что ты рядом, – Торн поддается порыву и обнимает его, и Молли крепко прижимает ее к себе. Всего на мгновение.
Отступив на шаг и кашлянув, он ерошит волосы и весело спрашивает:
– Тогда куда теперь?
– В Город-Бастион, – подает голос Шаннлис. Торн оборачивается, уловив, как Молли рядом с ней состроил полное отвращения лицо. Амиша с любопытством оборачивается к Шаннлису, и тот продолжает: – в Бастионе проще понять, что делать дальше. Оттуда ты можешь хоть уплыть с Ваэндрайна, если захочешь. Еще у меня есть квартира в городе, и я буду рад, если вы все остановитесь у меня. В качестве благодарности… за то, что терпели мои срывы все это время. И, конечно, за помощь.