Она ничего не понимает. Хочет прочувствовать его, понять, но ее охватывает только его паника и неестественное, практически дикое нетерпение.
– В чем дело?..
– Я не могу сказать словами. Пойдем со мной, пожалуйста, Торн. Ты все поймешь, когда увидишь. Это вопрос моей жизни.
Ей это не нравится, но она кивает. Будить Амишу нет смысла – девушке Шаннлис не доверяет, а Молли все еще слишком слаб и нуждается в отдыхе.
Шаннлис почти бегом спускается по лестнице. На темной улице он озирается нервно и дергано, и ближайший мрачный чужак получает от него такой оскал, что исчезает в подворотне, будто его не было. Шаннлис умеет угрожать, если хочет. Если нужно.
Он игнорует все, что попадается на пути все. Силуэты вокруг, хрипы, дождь, который делает его серебристые волосы совсем темными, а тени на лице – фигурными. Тянет Торн за собой за руку, лишь иногда оборачиваясь, будто боится ее потерять.
Что-то внутри нее кричит, что это плохая идея, но ведь она уже не раз принимала неудачные решения ради других. Шаннлис, пожалуй, действительно странный, но он заслужил жизнь.
Торн не понимает, что они достигли цели, пока они чуть ли не вслепую не натыкаются на старую дверь. Шаннлис открывает ее мятым ржавым ключом, бормочет какие-то невнятные ругательства.
– Когда ты собираешься мне что-нибудь объяснить? – подает голос Торн, и даит-аин на мгновение оборачивается.
– Прямо сейчас. Нам нужно спуститься. В доме будут люди, но они никто. Не обращай на них внимания, хорошо?
Все это слишком подозрительно. Торн отступает на шаг, и Шаннлис испуганно дергается за ней.
– Не бросай меня! Боги, я же не просил у тебя ничего раньше! Я умру, Торн, если ты мне не поможешь!
Отчаяние в его голосе, в его взгляде окутывает ее душным одеялом. Торн ощущает себя неприятной, понимая, что действительно готова была подвести его сейчас. Поэтому она берет себя в руки и кивает.
Внутри и правда есть другие люди. Некоторые смотрят на них с сомнением, но большинство не обращают внимания, занимаясь своими делами при тусклом свете пыльцовых ламп. Шаннлис ведет ее к лестнице, спускается в подвал и закрывает за ними дверь. Здесь холодно и ветрено, и Торн не по себе от неестественной черноты этого места. Нерешительно, она спускается вниз, поворачивает из-за угла… и замирает.
Потому что в подвале воет холодный ветер планов, в подвале – фиолетовые огни, вороньи черепа и кости, перья в воздухе, запах крови. В подвале – Врата Расгарексара, живые, горящие. Ожидающие.
Прежде чем она понимает, складывает все воедино, даже прежде чем может моргнуть, Шаннлис вспыхивает перьями рядом с ней и толкает ее внутрь.
Чернота здесь новая, невиданная. Бескрайне фиолетовое небо, иссохшая кожа на пиках, исписанная Его словами. Перья в небе – как пепел войны, земля под ногами мягкая и черная, как вечность. Всю суть Торн тянет в разные стороны, растягивает в измерениях изнанки Расгарексара, и она обхватывает себя руками, будто это может помочь ей удержать себя в целостности. Она пытается собраться, ее ведет в сторону, будто кто-то изменил ее восприятие реальности. Она чувствует себя пьяной, ищет Шаннлиса мутным взглядом, пытается ухватить оружие и промахивается.
Шаннлис делает пару шагов вперед. Закрывает глаза. Вдыхает полной грудью и выдыхает с каким-то жалобным стоном.
Нет.
Счастливым.
А затем оборачивается к Торн и протягивает руку. Она отшатывается и почти падает, но даит-аин ловит ее и притягивает ее к себе, совсем близко. Смотрит глаза в глаза, а затем мягко берет за лицо.
– Торн, – он всегда произносит ее имя так, будто бы зовет. Просит. – Торн, я бесконечно… бесконечно люблю тебя.
Она вырывается, но ничего не выходит. Он быстрее здесь, в дымке из перьев и фиолетовых огнях, и держит ее крепко, впиваясь в кожу лица вороньими когтями.
Он целует ее, настойчиво, грубо. Всерьез. И будто бы напоследок.
Она кусает его, и он слизывает кровь с губ. Смеется.
– Спасибо, что ты есть.
Торн дергается в сторону снова, вырывается, но Шаннлис снова ловит ее и кусает в плечо, прямо над меткой. Ее кровь здесь и сейчас отчего-то черная, летит вверх, как дым и прах. Шаннлис не в силах оторвать взгляд от линий черноты на ее коже. Голова идет кругом, мир снова разъезжается, и Торн будто бы тонет, но в этот раз тонет вместе с ним. Он обманул ее, продал ей океан лжи, и теперь ее затопит с головой.
Этого он и хочет. Чтобы ее способности утянули их глубже.
Все силы Торн уходят на то, чтобы удержаться, но Шаннлис снова кусает ее, и она падает только глубже. Он шепчет ей на ухо, жарко, пачкая кровью ее ухо: