У него и правда не так много времени.
Торн панически ищет слова – оправдаться или возразить, она не уверена. Не находит, потому что ее плеча касается Амиша.
– Вернулась, – Даит-аин занимает место на диване рядом с Торн. Она выглядит усталой и задумчивой, ее голос тихий. – До сих пор колеблешься?
Этот вопрос звучит дико, слетая с ее губ. Разве не она из кожи вон лезла, чтобы утащить Торн из Двора Отголосков?
– Мой замысел лопнул, как мыльный пузырь, – она усмехается. Убирает с плеча косу седых вьющихся волос. – Если тебе хоть сколько-то важно, что я скажу… мне хочется сгореть, когда я вижу вас с Туиренном. Не знаю, о чем я думала, но… вы двое вместе как единое целое. Иди с ним.
Торн ничего не понимает, мотает головой.
– Куда делся твой абсурдный страх, что он станет божеством, и мир, не знаю, взорвется?..
– Бессердечное чудовище с инстинктами самых древних и жестоких тене не должно приближаться к власти. Тот, кто лишает себя всего ради любви – другое дело.
Молли берет Торн за руку и мягко сжимает.
– Иди, Торн. Мы встретимся, когда вы сделаете то, что нужно.
Камень на ее плечах, камень на ее душе. Ноги кажутся деревянными, она ощущает себя сломанной марионеткой, когда резковато кивает и дергано поднимается с дивана. Не ощущает своего тела, когда находит Аелисара в другой комнате и неуверенно касается его руки.
– Я готова.
Он мог бы сказать, что еще есть время. Мог бы выказать хоть крупицу сомнения, дать им еще шанс.
Сердце идет трещинами, когда он берет ее за руку. Изнанка оборачивает их тысячей слоев, кожей из вероятностей, и мир сминается, когда реальность Двора Отголосков окутывает их с головой.
Светлячки не горят, их окутывает тьма, и эта тьма взрывается звоном клинков и голосами битвы.
Туиренн спотыкается, падает на колени. Земля оплетает его золотыми корнями, ветви и терновник впиваются в каждую часть его тела. Пьют из него, разжигая огни Двора Отголосков, и в этих огнях Торн видит огни, тени и ветер, блеск оружия и предсмертное мерцание угасающих жизней.
– Нет. Нет, нет, нет!
Аелисар стонет, стон перерастает в крик. Его не было так мало, всего сутки. Этих суток хватило, чтобы его враги попытались уничтожить Отголоски до последнего огонька.
Торн видит мелькающего впереди Рашалида, вихрем отбивающего дерево О'Динаваля от нескольких серебряных тене. Он один против всех, стоит до конца, не позволяя им приблизиться, но насколько его хватит?..
Инатт кричит вдалеке, пытаясь вернуть к жизни Киранна. Тело грискорнца напоминает искусно вырезанную из дерева фигуру, и только в глазах еще есть последняя тень его личности. Викториан из Двора Клыков возникает рядом с клинком наготове, замахивается, но перед ним оказывается Ульнишарра. Пронзает его насквозь, окровавленная и залитая слезами, сбивает его со своего меча и кричит что-то на старом языке, проклинает его навсегда. Торн ловит имя Алиты в ее плаче.
Не успевает она сделать шага, как все взрывается искрами золота. Туиренн и его темные крылья пускают волны по земле, прибивают нападающих к земле, но не наносят им вреда. Держат их прижатыми, неспособными встать. Его влияние расползается дальше, за пределы видимого пространства, охватывая всех, кто пришел во Двор Отголосков с оружием.
– Уничтожьте все! Сожгите!
Голос Айтуэти прорезает пространство, ее влияние окутывает тех воинов, до которых она способна дотянуться. Она – не единственный лорд Двора здесь, и Туиренн не сможет сдерживать и их, не причиняя вреда.
Рашалид ускоряется, сияет как маленькое гневное солнце, когда на него наваливается новая волна врагов. Во главе их – незнакомый Торн лорд с серебряными волосами, чудовищный большой воин. Его огромный клинок вспыхивает и почти касается горла Раша, но во вспышке синевы и темной ночи удар отражает лорд Элиденн.
Вступил в бой. Не остался в стороне.
Ульни вскрикивает, пропуская удар. Инатт кричит, просит еще времени, вливая жизнь в бездыханного Киранна. Силаранн и Эллиш из отряда Раша едва успевают на помощь, вплетаются в танец клинков, но даже втроем они едва сдерживают натиск.
Ларикетт, мучитель Молли из Двора Клыков, замахивается клинком, и Торн уворачивается в последний момент. Выхватывает кинжалы и в этот раз плюет на все правила, скользит между слоев изнанки так быстро, как может, чтобы покончить с этим. Ларикетт зажимает рассеченное горло, рычит, оборачивается ветром.
Вокруг искрят огни. Выпущенные души стремятся к дереву О'Динаваля, путаются, теряются, искрят. Еще больше клыков бегут к Рашалиду, горят намерением уничтожить дерево душ, очевидным, яростным. Мелькает кость и черная дымка, неоформленное чудище из темного леса врывается в битву, сечет направо и налево, вставая на защиту отголосков.