– А так можно? – она тоже может в это играть, изображать удивление. – Я могу надеяться на тренировку с лордом Двора?
– Почему нет? – он пожимает плечами. – Ты достаточно безбашенная, чтобы бросить вызов Воагхэнн. Чем я хуже?
– Я не бросала ему вызов. Я наткнулась на него случайно.
– Ты ткнула его ножом в лицо, нарушила маску. Я же говорил, Торн, будь внимательнее с лицами и глазами здесь, это всегда вызов и приглашение поиграть.
Он смотрит ей прямо в глаза сейчас, явно зная, что она не будет отводить взгляд. Все здесь говорят с ней как с одной из них? Хорошо.
– Так… можно считать, что ты приглашаешь меня «поиграть в дуэль»?..
Он слегка качает головой, не отводя от нее взгляда. У него мягкие, вкрадчивые интонации, когда он подается к ней ближе:
– Осторожнее. Я могу посчитать, что ты, наконец, запомнила правила, и перестану спускать тебе твою наглость.
Ей самую малость страшно, но это не сковывающий ужас. Нет, она контролирует себя.
– Ты предлагал дуэль, лорд Туиренн.
Он смеется и отступает на шаг. Его черные клинки теряются в этой темноте.
– Станцуем?
И они танцуют.
Она медленнее и слабее любого чистокровного реликта, тем более – вихря тьмы и теней, которым был Эрратт Туиренн. Но цель их дуэли не в том, чтобы найти победителя. Туиренн сходится с ней на клинках, их бой – соприкосновения лезвий. Она может позволить себе не прятаться, использовать все свои хитрости, все свои уловки, зная, что не сможет никого ранить. Может позволить себе выйти на предел собственных способностей и полностью забываться в этой схватке, позволяя чистым эмоциям наполнить ее целиком. Каждый ее удар встречает его клинок, он танцует вслед за ее движениями, следит за тем, что она делает, и награждает каждую ее ошибку почти безболезненным ударом. Туиренн не пытается учить ее, как делает с каждым ее неверным движением Рашалид; Туиренн дает ей потеряться в схватке и забыть обо всем.
И ей кажется, она может танцевать так целую вечность. Ни мыслей, ни тревоги, ни волнения. Только звон клинков друг о друга и ее собственный мягкий свет.
Ей не страшно, что она сходится так близко с реликтом. Не с ним, не сейчас – не после того, как он поймал ее в лесу.
Ей кажется, что впервые в жизни она свободна. И впервые в жизни она смогла выложиться в сражении до конца.
Крепкий ствол дерева холодит ее спину, когда Торн почти обессиленно наталкивается на него и опускает оружие. Ее руки гудят, кости почти плачут от сводящей зубы вибрации. Пепельная сталь не признает ее до сих пор, но она не позволит какой-то вещи диктовать ей, кто тут хозяин.
Туиренн замирает прямо напротив, близко, такой высокий и совершенно не уставший. Она смотрит в его лицо и не может перестать улыбаться. Это была отличная дуэль.
– Мне понравилось.
Он только кивает.
– Отличный танец, Торн.
– Я не боец. Но все равно спасибо, что подыграл.
– Тебя, может, не обучали как дуэлянта, но ты отлично чувствуешь бой. Это твое. Что меня совсем не удивляет. Если захочешь учиться – только скажи Рашалиду, он будет в восторге.
Торн смеется. Ей трудно представить Рашалида «в восторге».
– Может… – начинает она. Но слова не идут на язык.
Она, что, всерьез подумала попросить Раша учить ее? Будто планирует тут оставаться. Планирует и дальше смеяться с ними всеми, пока ее семья…
Смотреть в лицо древнему лорду, думать, какой он красивый, танцевать с ним и…
Да что с ней не так?..
Она не видит, как гаснет ее свет, но это видит Туиренн и больше не улыбается. Он смотрит на нее строго, когда касается ее лица и заставляет посмотреть на него.
Кожа его перчаток все еще холодная, будто у него нет естественного тепла.
– Ты была такой беззаботной только мгновение назад. Зачем ты топишь себя снова?
Она отвечает на его взгляд и хочет его ненавидеть. Вместо этого она ненавидит себя – за все, в том числе и за то, что не может ненавидеть его.
– Зачем я здесь? Зачем я тебе?
Он, кажется, не удивлен ее вопросу. Вздыхает, убирает руку от ее лица, но пропускает между пальцев ее белые волосы. Будто ему нравится смотреть на эту паклю, когда вокруг полно ходячих совершенств.
– Готова поговорить об этом, наконец-то?
Она не понимает. Хмурится. Злится. Но Туиренн строго смотрит на нее, и она молчит.
– Ты была так занята тем, чтобы видеть в нас врагов, что я не рискнул пытаться до тебя достучаться. Но да, есть причина. И я буду с тобой откровенным. Обещаю.
Она даже выпрямляется. Забывает обо всем, подается к нему – близко-близко.
– Но не сейчас.
Его рука касается ее плеча, и он мягко возвращает Торн на прежнее место, к дереву, восстанавливая дистанцию.