Видимо, как раз даит-аин из Города.
– Прости, Шаннлис. Поправляйся, хорошо?
– Но…
Она вылетает прочь, хлопая дверью. Инатт появляется в коридоре и укоризненно качает головой, но она бежит мимо, боясь задержаться даже не мгновение.
Торн не знала, на какой праздник собиралась, но ей везет с болтливой подругой. Амиша без конца щебечет что-то о Ночи звездопада, о том, как важно встретить небесный танец правильной музыкой. Что такое происходит всего три раза в год, и каждый раз веселье устраивают в разных Дворах. В этот раз очередь снова дошла до Отблесков и Отголосков.
Но Торн, разумеется, повезет увидеть других лордов и реликтов из других частей темного леса.
Дома она ждала бы от себя раздражения из-за любого праздника, но здесь с удивлением понимает, что заинтересована. Ей страшно, да, но она хочет видеть больше. Знать больше.
И, наконец, услышать, что хочет сказать ей Туиренн. Понять, есть ли у нее шансы.
Она вылезает из ванны неохотно. Взгляд цепляется за черные линии под кожей. Кажется, ничего не изменилось, но, может, она просто не способна увидеть никакой разницы. Не считая случаев с Шаннлисом и Эрраттом Туиренном, ей легко забыть, что у нее вообще есть какие-то отметины.
Амиша ждет ее, нетерпеливо топая тонкой подошвой туфельки. Она сердится в шутку, как всегда.
– Садись! Тебе еще нужно волосы в порядок привести. Я все сделаю.
Торн издает саркастичный смешок. Ее волосы невозможно привести в порядок. Да и ее саму не имеет смысла приводить в порядок, в сравнении с любым тене она будет выглядеть глупо и посредственно.
Она быстро перестает следить за тем, как орудуют руки Амиши в черных перчатках. Она всегда избегала касаться ее кожи. Будто знала, что ощутит.
Она без конца говорит о том, какой это хороший праздник, и еще больше о том – насколько он лучше в ее родном Дворе. Торн позволяет ей говорить, сколько угодно, и слушает с интересом, которого никогда раньше не замечала за собой.
Она совсем теряется в рассказе – как, видимо, и Амиша, потому что обе они вздрагивают, когда распахивается дверь в комнату. Рашалид, в огоньках и светлячках, едва ли не прожигает их обеих взглядом.
– Сколько можно копаться? Мне нужно еще много всего рассказать Торн.
– Расскажи сейчас, – в этот момент она рада послушать и его тоже. Он выглядит поразительно: есть что-то почти солдатское в его белом мундире, совершенно простом. Волосы впервые лежат идеально, и Торн готова поклясться, что тонкая роспись золотых бабочек у его висков двигается словно живая. Он бесконечно красив, она даже почти не ощущает этого зудящего непонимания, что же ей так напоминает его лицо.
Но он не отвечает, глядя на нее саму через зеркало, и Торн переводит взгляд на себя. Переводит – и теряет все слова.
Это не она. Это не ее лицо. Она выглядит, как ожившая сказка. Бессмертная, волосы – бело-золотой поток, ровный и прямой, молниеносные кинжалы; существо из дикой темной земли с непрощающей сталью в каждом дыхании, ядовитое и опасное.
Это не может быть она. Но это ее диковатые скулы, ее бледные губы, почти всегда упрямо сжатые. Ее вечно приподнятая бровь, больше мимическое изменение, нежели привычка. Ее голубые глаза – которые никогда, никогда ранее так не сияли.
Она не верит тому, что видит. Как, кажется, и Рашалид.
Она переводит взгляд на его лицо вновь и только тогда, наконец, понимает, почему он казался ей таким знакомым. Она видела эти черты, его черты, ранее. Видела много-много раз. В зеркале.
За всей своей обыденной припыленной «обычностью» она не видела сходства, могла только подозревать. Но вот он, рядом, прямо здесь и прямо сейчас – и прекрасный, и похожий.
По его взгляду Торн понимает, что он тоже догадался только сейчас. Она хочет сказать ему столько слов, но ни одно не идет на ум.
Вспыльчивый, агрессивный, склонный огрызаться любитель сражений и драк. Как она не догадалась?..
– Торн…
У Рашалида тоже нет слов. Он обходит стул, отодвигая в сторону непонимающую Амишу как очередной мешающий предмет мебели, и опускается на колено рядом с Торн. Он смотрит в ее живое лицо ровно с той же пристальностью, с какой она смотрит в его, – а потом протягивает ей руку ладонью вверх.
– Прости, что не понял сразу.
Она вспоминает слова Туиренна и Касклетары, вспоминает странные взгляды солдат Раша и людей Инатта. Кажется, догадались совершенно все, кроме них двоих. Наверное, они такие же близнецы в догадливости, как и в чертах лица.
– Хочешь быть моей сестрой?
Она смотрит на его белую руку на своих коленях, вспоминает все, что слышала о чудовищах из леса. Все слова, которые говорили ей в спину про ее мертвую мать, про то, как ее украли и что с ней сделали. Вспоминает – и не может найти в себе силы ненавидеть ни Рашалида, ни реликтов вообще.