– На каждом празднике и событии, где мы собираемся вместе, Торн, найдутся ублюдки, которые захотят проверить, что ты из себя представляешь, а именно попытаться сожрать тебя, забрать себе или порвать на куски. Они не сделают этого без повода, но повод им можно дать, не так повернув голову.
– Да, это я успела понять, – она следит за мерцанием огня неотрывно. Стоит ли ей тоже порезаться о свой кинжал? – Но на разные ритуальные дуэли поводы все-таки разные. Верно?
Он кивает.
– Стекло – оно о спорах. Если вы не можете что-то решить и устали от слов. Любая мелкая ссора на недопонимании может вылиться в дуэль на стекле. Я могу биться за тебя на любой дуэли, потому что я твой брат, но понимать, с чем ты имеешь дело, тоже важно.
– Как показала ситуация с Ашберрадом, Раш, мне лучше научиться обходиться без тебя.
Он с мгновение смотрит на нее из-под бело-золотых прядей, так интенсивно-сосредоточенно, будто бы она только что умудрилась разочаровать его там, где, как он думал, хуже уже не будет. Затем он хмыкает и откидывает волосы с лица.
– Если это такой намек, что ты собираешься нарываться на неприятности, я тебе нос откушу.
Торн показывает ему язык, и он закатывает глаза. Возвращается к клинкам:
– Суть боя на стекле – порезы и увороты. По сути, от тебя требуется кружиться с противником, постоянно заходя с фланга. Не со спины. Бой на стекле – тысяча порезов, вверх и в сторону, и твоя задача – утомить врага, пустить ему как можно больше крови, свести с ума и самой не опьянеть от запаха. Выигрывает тот, кто сдался от запаха собственной крови; запах чужой придает нам сил, собственной заставляет подсознание думать, что пора отступать. Прежде чем вызывать тебя на дуэль на стекле, они постараются оцарапать тебя просто так: плечо, шею, что-то такое. Достаешь нож, юркаешь вбок и делаешь то же самое. Совершенно спокойно. Все ясно?
Торн встречает его взгляд с широченной улыбкой и перехватывает клинок покрепче.
– Яснее не бывает.
– Значит, делаем. Я хочу, чтобы ты отработала движения так, чтобы для тебя это стало естественнее дыхания. То, что я быстрее, пойдет нам на пользу.
Он быстрее, это так. Но они оба живут дуэлями, и Торн не собирается уступать ему просто так.
Это не похоже на те спарринги, что были у нее с Аданом, и непохоже на тренировочные поединки с Рашалидом. Это напоминает танец, бесконечное кружение с партнером-противником, и она сама не осознает, что все время у нее на губах сияет улыбка. Она готова танцевать днями и ночами, и ей плевать на порезы, которые ей оставляет Раш. От запаха крови становится дурно, но этот же запах не дает ощутить усталость физическую. Под конец тренировки Рашу приходится прогонять ее, настолько она не хочет уходить.
Подставляя лицо холодному ветру в саду роз, Торн ловит себя на желании поделиться впечатлениями. Но не с Шаннлисом, которому, кажется, принципиально не интересно ничего из происходящего во Дворе. Не с Амишей, которая умудряется практически во время каждого разговора демонстрировать Торн этот осуждающе-грустный взгляд – «ты забываешься здесь, в логове монстров».
Нет, она хочет поделиться с Туиренном. Будто бы, если она покажет ему свои восторги, свои истинные эмоции, сможет развеять его вечную грусть.
Она наивная, глупая девочка. Ей не нужно лезть во все это, особенно когда у Туиренна есть с кем проводить время. Что, кстати, не должно волновать Торн вообще, не так ли? Это не ее дело.
Ей не с кем поделиться радостью, кроме Рашалида. В караване было почти так – почти. Ей кажется, что она что-то забыла, что-то упускает, но мысли быстро ускользают прочь, и вот она снова вспоминает эйфорию дуэльного боя.
Многими днями спустя ей помогает Киранн и другие ребята из отряда Рашалида. Они диковатые, некоторые – слишком грубые, и Торн ссорится с ними на почве их обращения с «добычей». Раш влезает в их ссору вовремя, и потом ругается на всех несколько часов.
Она понимает, глядя на этих тене, готовых сцепиться в любое мгновение, неважно, всерьез или игриво, что истории о них не так и лживы. Все слова о порывистых и жестоких реликтах правдивы. Они опасны и порой безжалостны, как всякие дикие звери. Но когда на кого-то нападает дикий зверь, обнаруживший чужака на своей территории, почему-то другие чужаки не пишут истории о том, как коварны и зловещи дикие и большие саблезубые кошки, несмотря на их прекрасный пушистый мех.
Многие реликты и правда напоминали зверей. И все это вновь и вновь наводило Торн на воспоминания о словах Туиренна.
Ничто не способно оправдать уродов вроде Ашберрада, но сделать так, чтобы больше их не возникало… это стоило любых усилий. И, наверное, даже жертв.