Черные прожилки на ее коже расползались чуть дальше с каждой успешной попыткой проскальзывать сквозь слои реальности, и она все убеждала и убеждала себя, что это к лучшему.
Что Туиренн знает, что делает.
XI
Шаннлис лежит на широкой ветви дерева, свесив руку вниз, и не отводит взгляда от Торн. Она знает это, даже несмотря на то, что полностью погружена в чтение. Она пытается свыкнуться с его странностями, постоянно твердит себе, что дело в том, что он испытал. Получается не очень хорошо.
Она бездумно вращает в пальцах стеклянный кинжал для дуэлей. Шаннлис следит за бликами какое-то время, прежде чем подать голос.
– Ты все-таки уверена, что это хорошая идея, Торн?
Оторванная от чтения, она ощущает себя раздраженной, но старается погасить это. Шаннлис просто хочет поговорить, книга не убежит… даже если это одна из немногих книг о прошлом, которая написана на понятном для нее языке. Она столько времени провела в библиотеке в поисках, а сегодня утром кто-то положил нужную книгу рядом с ней. На кровать.
Торн запрещала себе строить догадки, кто это мог быть. А то ведь она могла и надумать лишнего, решив поверить в то, во что хотелось.
Она поводит плечом неопределенно, вопросительно смотрит на Шаннлиса. Он цепляется взглядом за ее лицо, будто хочет просмотреть насквозь.
– Я имею в виду дуэли. Зачем вникать в них? Ты против самой основательной их идеи.
Она хмурится непонимающе, рвано качает головой.
– В смысле? Я не против спаррингов, Шаннлис, я их люблю.
Он садится на ветке напротив, подается вперед.
– Даже после всего, что ты видела и испытала? Не боишься, что с тобой что-то сделают эти… психи с поляны?
Торн морщится и отмахивается.
– Это же Раш с друзьями. С ними можно договориться.
Он нервно смеется.
– Ты же не доверяешь им? Скажи, что нет.
Торн сердито закрывает книгу и складывает руки на коленях.
– Рашу – разумеется, доверяю. Пожалуй, ему я точно могу доверять, – она не упоминает Туиренна. Его имя никогда не вызывает адекватной реакции.
Шаннлис смотрит на нее с мгновение с непроницаемым выражением лица. Ни эмоции, ни тени жизни. Она старается не показывать этого, но ей не по себе.
– Странно, – говорит он осторожно, когда она уже почти верит, что он так и будет молчать и смотреть. – Что после того опыта с Ашберрадом, тебе так нравится проводить время с Рашалидом Иннуадой.
Ногти впиваются в мягкую обложку книжки; она не осознает, как вцепилась, как сжимает сейчас до боли в пальцах.
– Что?..
Шаннлис не выражает ни одной эмоции, только чуть дергано склоняет голову набок.
– Рашалид Иннуада. То же, что и Ашберрад Иннуада. Разве тебе не показались похожими их лица?..
Она не хочет думать об этом. Она же… она же видела это сходство, просто не придала ему значения. Она даже на одно короткое позорное мгновение, спутала Рашалида с Ашберрадом, когда последний в Ночь звездопада украл ее в темноту. Почему она… просто выбросила это из головы, проигнорировала?
Шаннлис говорит что-то еще, но она не слушает. Соскальзывает с ветки, падает свободно, в последний момент успевая перехватить книгу покрепче. Вскакивает с травы в полупрыжке, как кузнечик, и бежит прочь.
Рашалида нет на поляне, но она не собирается сдаваться. В несколько мгновений она оказывается в дворце, бежит по залам с витражами, только подсознательно зная, куда ей сворачивать. Взлетает по лестнице вверх, грубо стучится, долго, пока ей не открывает ошарашенный брат, оглушенный ее разящим гневом.
– Что случилось?..
Он не получает ответа – Торн по-новому всматривается в его лицо, ища хоть какую-то крупицу, чтобы опровергнуть слова Шаннлиса, но видит только больше сходства. Они не идентичны, их лица с Ашберрадом – разные, но сходство черт отрицать нельзя.
Она пытается втолкнуть Раша внутрь, но натыкается на барьер, и почти шипит сквозь сжатые зубы:
– Впусти!
Рашалид вспыхивает от злости сам, скалится, но все же отступает в сторону, пропуская ее.
– Входи. И будь добра, объясни, в чем дело, или я выставлю тебя таким пенделем – на луне приземлишься, Туиренн снимать будет, – Торн смотрит на него раздраженно-устало, и он добавляет для полной картины: – И тебе будет очень стыдно.
В его комнате очень светло – настолько, что почти больно глазам. Но Рашалид всегда любил свет, это она уже успела узнать. У него рукава закатаны до локтей, руки изрезаны, и на прозрачном стеклянном ноже-перышке она видит следы его крови. Слышала, что так тене создают уникальное оружие, с частью своей крови и сути, но не знала, что ее брат тоже это может.