– Вас всегда так забавляют разговоры о мертвецах?
– А вам его жалко? – С любопытством вскинула брови она.
– Нет, просто удивляюсь тому, как вы беспечно шутите о покойниках. – Пожал плечами Снейп.
Гермиона посерьезнела.
– Знаете, я считаю, что люди, которые нас любили, не хотели бы, чтобы мы страдали от того, что их больше нет с нами рядом. – Тихо, но очень уверенно заметила она. – Они бы хотели видеть нас счастливыми… Вы не согласны?
– Вам виднее. – Буркнул зельевар в стакан с минералкой.
– У вас другое мнение?
– У меня не было возможности оказаться на месте людей, которых любили. Тем более покойники. – Тихо огрызнулся Снейп.
На самом деле, это была ложь. Мать любила его, но… Ему всегда казалось, что этого было недостаточно. Или ее самой было недостаточно, чтобы должным образом направить свою любовь куда следует… В конце концов, если она любила его, почему никогда не защищала от отца? Почему не ушла от него? Эти вопросы умерли вместе с ней, но Снейп уж перестал задаваться ими. Он редко вспоминал о своей семье.
– Простите. – Едва слышно пробормотала Гермиона, опуская взгляд. – Я не подумала… Простите.
Снейп коротко кивнул и отвернулся к окну, подперев щеку ладонью. На сегодня ему было достаточно жалости от этой девчонки. Она, впрочем, изрядно приуныла и выглядела довольно поникшей с тех самых пор, как их разговор прервался. В конце концов, Снейп обреченно вздохнул и буркнул:
– Гермиона – это бабочка.
Грейнджер недоуменно моргнула, подняв на него глаза.
– Что?
– Продолжая тему ассоциаций и совпадений. Гермиона – это бабочка из семейства бархатниц.
Девчонка поджала губы.
– Красивая?
Снейп пожал плечами и качнул головой, по-прежнему глядя в окно.
– Абсолютно невзрачная бурая особь.
Гермиона помрачнела.
– Ясно. А вы, значит, лепидоптеролог? – Издевательским тоном поинтересовалась она.
– Я зельевар, мисс Грейнджер. – Спокойно моргнул Снеп. – Это моя работа – разбираться в вещах, которые я кидаю в свой котел.
– Надо же. А я думала, что ваша работа – это быть на побегушках у какого-нибудь крутого мага. – Пожала плечами она.
Снейп фыркнул и оставил ее подколку без ответа. К счастью, в этот момент улыбчивый хозяин, наконец, принес им две горячие тарелки с пастой, поставив перед Снейпом болоньезе, а перед Гермионой – карбонару.
– Пахнет вкусно. – Резюмировала Грейнджер, принюхавшись к спагетти.
Зельевар закатил глаза и принялся за свою пасту. Она пахла почти возмутительно, а густой мясной соус оплетал упругие тальятелле, заставляя желудок призывно сжиматься, а рот – наполняться слюной. Сколько лет он не ел нормальной пасты? Да и пасты вообще… На собраниях у Лорда редко подавали горячие блюда, а домовики в Хогвартсе никогда не готовили ничего похожего на традиционные итальянские блюда.
Вздохнув, Снейп убрал со лба липкую черную прядь волос. Мысли о Хогвартсе трудно было назвать счастливыми. Подобно Труффальдино, он много лет бегал между Дамблдором и Волдемортом, но пахать на первого приходилось чаще и больше. Одно преподавание чего стоило… И тем не менее, в Хогвартсе у Снейпа были свои личные покои. Свой собственный угол – впервые в жизни. Было жаль потерять его вместе с замком.
Сжав губы в плотную линию, Снейп в очередной раз поправил свои волосы, на которых еще сохранилась противная пленка от геля. Лицо Гермионы вдруг сделалось серьезным. Она больше не рылась вилкой в своих спагетти. Зельевар глотнул воды, наблюдая за девчонкой, но она оставалась напряженной, как будто что-то случилось и бывшая староста Гриффиндора не решалась сказать об этом вслух.
– В чем дело? – Не выдержал Снейп.
Гермиона облизала губы, не отрывая взгляд от своей тарелки.
– У меня плохие новости… – Она подняла глаза и посмотрела на своего спутника. – Похоже, тебе все-таки придется помыть голову.
Лицо зельевара вытянулось, а Грейнджер прыснула так, что этот звук не заглушила даже ладонь, которой она прикрыла свой рот. Несколько посетителей за соседними столиками удивленно обернулись в их сторону, но увидев, что девчонка смеется, вернулись к своей трапезе.
Глаза Гермионы искрились триумфом и весельем. Ей пришлось постараться, чтобы сохранять серьезную мину, но выражение лица Снейпа того стоило.
– Прости. – Она помахала рукой, виновато посмеиваясь. – Прости, я не должна была… Это грубо, прости. – Все еще посмеиваясь, Гермиона вытерла губы салфеткой и вернулась к еде.
– Вы подозрительно радостны для человека, который только что потерял близкого друга. – Сухо процедил Снейп, справившись, наконец, с выражением своего лица.
Улыбка Гермиона померкла. Она вновь уставилась в свою тарелку.
– Я привыкла терять близких. Сейчас, когда мы в такой ситуации, это, можно сказать, естественный ход вещей… И разве вы сами только что не потеряли близкого вам человека? – Девчонка подарила ему пытливый взгляд.
– Переводите стрелки? – Вскинул брови Снейп, с аппетитом поглощая свою пасту.
Грейнджер пожала плечами.
– Нет, просто говорю, что мы с вами друзья по несчастью.
– Мы с вами не друзья. – Снейп промокнул губы салфеткой и щедро посыпал свое блюдо сыром из некого подобия солонки, которая с самого начала была на столе, даже когда там отсутствовало меню. – Скорее попутчики.
– Как вам будет угодно… – Закатила глаза Гермиона, отпивая из своего стакана.
Ее бывший профессор явно не горел желанием обсуждать Марту, а ей и не очень-то хотелось об этом знать. Любопытно, конечно, но… В конце концов, она сама не желала оплакивать перед ним Джинни. Тем более в публичном месте.
– Неплохой бекон. – Задумчиво протянула она, решив сменить тему.
– Это гуанчале. – Буркнул Снейп, накручивая на свою вилку тальятелле.
– Что?
– Свиная щека, приготовленная по особому итальянскому рецепту. Именно ее используют в карбонаре. – Он поднял на глаза на свою спутницу. – Может, вы еще скажете, что не знаете об отсутствии сливок в этом рецепте?
Гермиона пожала плечами и накрутила спагетти на свою вилку.
– Я не разбираюсь в итальянской кухне. Но, думаю, она мне нравится. – С улыбкой добавила Грейнджер, собирая с края тарелки густой яичный соус. – Вкусы очень простые, но яркие и домашние. А еще я чувствую, что это не пармезан. – Она поболтала в воздухе «солонкой» с сыром.
Снейп коротко кивнул и пригубил свой стакан с минералкой.
– Это пекорино. Его вкус ярче, чем у пармезана, но римляне предпочитают именно его.
– А это нормально, что он… – Гермиона недоуменно нахмурилась, изучая «солонку». – Ну, что он стоит рядом с перцем и солью? Как будто его можно добавить в каждое блюдо.
– Так и есть. – Пожал плечами Снейп. – Вы можете посыпать им что угодно и любых количествах.
С некоторым скептицизмом Гермиона посыпала остатки своей карбонары и с удивлением обнаружила, что так и правда было гораздо вкуснее. Она смолотила свою пасту в два счета и принялась с нетерпением ждать небольшую пиццу, которую Снейп заказал после того, как она выразила желанием съесть чего-нибудь еще.
К ее удивлению, это оказалась самая простая пицца, которую только можно было представить – на ней не было ничего, кроме томатной пасты, моцареллы и свежего базилика, которым хозяин «Ганимеда» осыпал блюдо прямо перед тем, как доставить его гостям.
На возражения Гермионы Снейп категорично заявил, что беременным острое нельзя, и вообще – знакомство с национальной кухней необходимо начинать с основ. Пицца оказалась вкусной, несмотря на свою простоту, и даже черные пригаринки на тесте ее не портили.
Не выдержав, Гермиона спросила, почему хозяин подает в своем заведении подгоревшую пиццу, в ответ на что Снейп подарил ей уничтожающий взгляд и сообщил, что это блюдо готовят в специальной печи при температуре в триста пятьдесят, а то и в четыреста градусов по Цельсию, и небольшие пригаринки по краям – это естественное состояние теста в момент готовности.