Она вздрогнула и скривилась, стоило Снейпу назвать ее по имени. Он улыбнулся и продолжил, медленно опускаясь на кровать:
– Только вам решать, как именно мне измотать вас.
– Какие у меня есть варианты? – Она отстранялась с той же скоростью, с какой он садился на постель.
Снейп немного помолчал и нахмурился.
– Секс, боль или…
Она вскинула брови:
– Или?
– Или вы можете помочь Марте убраться в особняке.
Гермиона недоуменно моргнула.
– Могу что?
– Убраться в доме. Как убираются маглы, мисс Грейнджер. С ведром, тряпкой и все такое. – Снейп пожал плечами.
Она сощурилась, подозрительно глядя на него.
– У вас что, какой-то фетиш на форму горничных?
Бывший декан Слизерина раздраженно выдохнул и потер кустистую бровь.
– Это просто уборка, мисс Грейнджер. Вы устанете, если будете несколько часов подряд мыть полы вручную в таком огромном замке. Неужели не ясно?
– Это ясно. – Гермиона продолжала наблюдать за ним с нескрываемым подозрением. – Вопрос в другом: почему вы даете мне поблажку? – Она внимательно следила за его мимикой. – Потому, что я – ваша бывшая студентка?
Снейп немного помолчал, изучая ее напряженное лицо в ответ, потом ухмыльнулся.
– Если бы вы видели местных пленников, мисс Грейнджер, вы бы даже не подумали, что статус моего бывшего студента может стать поводом для жалости.
– У вас здесь мои однокурсники? В подвале?
– Ваших однокурсников здесь нет. – Ответил Снейп, поднимаясь с постели. – Так вы согласны?
Она лихорадочно облизала губы.
– Просто мытье полов? И никто не будет лезть ко мне в трусы?
– Просто мытье полов. Марта за вами присмотрит и даст все необходимое для уборки. – Зельевар вскинул брови. – Ну, так вы согласны?
Гермиона лихорадочно вглядывалась в его худое и вытянутое лицо. Здесь что-то было не так… Почему Снейп не отдал ее на растерзание ублюдкам, которые абсолютно не скрывали своего желания трахнуть ее? Почему предложил ей такое послабление? Жалость? Сочувствие? Нет, только не у этого куска дерьма… Хотел позабавиться с ней сам после того, как она, измученная тяжелой работой, приползет обратно в эту комнату? Больше похоже на правду… И тем не менее, Гермиона была готова согласиться на роль служанки. Потому что она хотела знать, кто сидит в подвале бывшего Малфой-мэнора.
*
– Подвал? – Марта неуверенно поджала губы. – Вы уверены, мисс Гермиона?
– Да, уверена. – Кивнула Грейнджер. – В подвале ведь полы каменные, так?
– Так…
– Ну вот. Это тебе не старинный паркет. Уж ты-то должна понимать – не первый день здесь работаешь. – Гермиона надеялась, что ее аргумент и уверенный тон убедят служанку. – Я не хочу, чтобы мне потом дали взбучку за то, что я испортила полы в этом дурацком поместье…
– С деревом действительно сложнее работать, но… – Марта немного скривилась. – Мисс, там внизу очень грязно и много крови…
Гермиона раздраженно закатила глаза.
– Слушай, мы ведь женщины. – Она забрала у Марты одно из ведер и тряпку. – Мы каждый месяц видим кровь. Идем или нет?
Служанка вздохнула и протянула Гермионе руку, чтобы трансгрессировать в подвал вместе с этой странной боевой девицей, которую совершенно не смущала ее абсолютно безрадостная судьба.
За хлопком трансгрессии тут же последовала вонь, которая ударила Гермионе в нос с такой силой, что ей захотелось тут же вывернуться наизнанку прямо на пол, который она должна была мыть. Пошатнувшись, она невольно прижалась к Марте.
– Вы в порядке, мисс Гермиона? – Шепотом спросила служанка.
Грейнджер не сразу удалось ей ответить. Она прочистила горло и просипела:
– Почему шепотом?
– Мы не должны разговаривать с заключенными, мисс… – Марта отвела глаза, покосившись в сторону решеток. – Нам даже просто разговаривать при них нельзя.
Бывшая староста Гриффиндора с трудом выпрямилась и оглядела то место, в котором они оказались. Просторное помещение, вытянутое. Низкие полотки – футов семь максимум. Пара мелких окошек на верхний уровень – там, вероятно, был лестничный пролет. Грубая серая кладка стен в темноте подвала казалась черно-синей и местами – голубой. Прутья решеток толщиной почти в руку. И вонь. Невыносимая, терпкая, кислая вонь. Грейнджер проглотила мерзкий комок, подступивший к горлу.
– Ты можешь зажечь свет?
– Только один факел, мисс.
– Сойдет.
Гермиона мало что видела вокруг, и один факел вполне мог изменить ситуацию к лучшему. За время скитаний ей так и не удалось толком развить у себя ночное зрение, поэтому она с нетерпением ждала, когда служанка зажжет, наконец, пламя.
– Мы должны вымыть только коридор? – Деловито спросила Грейнджер, когда небольшой огонек от спички начал постепенно разгораться на головне.
Марта поджала губы и опустила глаза.
– Нет… Здесь нужно убраться в самих камерах. Мисс, я же говорила, что будет грязно… – Поспешно затараторила она.
– Не переживай. – Гермиона качнула головой, стараясь не думать о том, какая вонь ждет ее за решетками. – Я справлюсь.
Глаза служанки расширились. В зрачках плясали отблески пламени.
– Мисс Гермиона…
– Я же должна помочь тебе, верно? – Бывшая староста Гриффиндора решительно отобрала у Марты факел. – Откроешь решетку? – Она кивнула на фартук служанки, откуда уже не раз слышала бряканье связки ключей.
Немного помолчав, Марта закусила губу и запустила руку в глубокий карман на переднике.
– Нам ни с кем нельзя разговаривать. – Напомнила она, подбирая нужный ключ к проржавевшему отверстию на огромном квадратном замке.
Гермиона кивнула, стараясь выглядеть убедительно. Мало ли, что им там нельзя… Если она обнаружит здесь кого-то из своих знакомых, такие глупости ее не остановят.
Решетка скрипнула, когда служанка с явным усилием отворила ее. Подняв с пола тяжелое ведро с водой, она вошла в камеру, и Гермиона последовала за ней.
Грейнджер немного приподняла факел, стараясь осветить все вокруг, но свет едва ли доставал до стен, возле которых, сжавшись в комочки, ютились заключенные – мужчины и женщины разных возрастов, все вперемешку. Гермиона уже насчитала дюжину, а ведь они только вошли. Помещение было просторным, из-за чего казалось, что пленников мало. Никто из них на нее не смотрел, словно за этим могло последовать наказание – они только вжимали свои немытые головы в тощие плечи и отворачивались к стене, стоило свету коснуться их грязных, измученных тел, кое-где прикрытых лохмотьями и рогожами. Некоторые были настолько измучены, что им даже не хватало сил отвернуться, и они могли только прикрыть глаза, когда на них падал свет факела. Никого из этих несчастных людей Гермиона не узнавала.
Под ноги она старалась не смотреть. Временами Грейнджер чувствовала, как наступает на что-то мягкое, что-то склизкое, и не хотела знать, дерьмо это, рвота или кусок какого-нибудь полуразложившегося тела. В камере воняло так, что ее нос отказывался распознавать отдельные запахи.
Внезапно свет факела упал на тощую женскую фигурку, которая сидела на полу, привалившись боком к стене, и прикрывалась рогожей. Спутанные волосы когда-то были огненным всполохом, но теперь они стали просто зажеванной паклей непонятного цвета. Гермиона невольно ахнула, когда ее взгляд скользнул по впалым щекам Джинни Уизли и добрался до ее прикрытых глаз.
– Джинни… – Прошептала она и тут же рванула к подруге.
– Мисс, нам нельзя! – Окликнула ее Марта, но Гермионе было все равно.
– Джинни! – Она опустилась на корточки перед младшей Уизли и поднесла факел чуть ближе. – Джинни, ты меня слышишь? Ты меня узнаешь?
Девушка съежилась под светом факела, как будто ей было больно от близости огня, и попыталась натянуть рогожу повыше.
– Джинни, это Гермиона. – Мягко, но отчетливо произнесла Грейнджер, отводя руку с факелом в сторону. – Гермиона Грейнджер. Мы вместе учились в Хогвартсе. Мы были на одном факультете. Помнишь меня?