Наверное, по всем законам жанра свет должен был Аиду окончательно осточертеть. За столько тысячелетий, проведенных на Земле, за смену стольких поколений давно бы уже пора привыкнуть к тому, что вокруг все вдоль и поперек изучено. Каждый камешек, каждый лист, каждая грань жизни и смерти.
Лю-ю-юди. Какие же забавные существа, право. Они думают, что победят старую каргу, создают какие-то ненужные научные разработки и копаются, копаются в своих компьютерах. Что ж, прогресс: раньше они копались в земле. Только так и не поняли: он, Аид, и есть настоящая смерть. Тот, от кого не сбежишь, даже перенеся свое сознание в новомодного робота: Аид слышал, над этим уже работают. Ну, или пытаются работать. А впрочем, неважно. Все равно без толку.
Только вот загвоздка заключалась в том, что Аиду до одури нравилось наблюдать за этим изменяющимся миром. С каждым тысячелетием, приносящим с собой что-то новое, то, что Аид еще не подчинил, не изучил, не прибрал к рукам. И… Он никогда бы себе не признался, но наблюдение — созерцание, если угодно, — приносило ему не меньшее наслаждение, чем обладание.
Вот и сейчас он стоял в парке и просто смотрел.
Персефона рисовала. Восторженно выводила что-то на листе, заливисто смеясь и слегка брызгая краской, которая падала на щеки, шею, приоткрытые цветочным платьем плечи. Аид внезапно поймал себя на мысли, что ему хотелось стереть эти следы прикосновением пальца — невыносимо легкими для такого, как он, прикосновениями. Потому что он уже несколько дней назад приходил сюда, чтобы лишь увидеть ее рыжие волосы, ее нежную кожу, ее несмелую улыбку. Чтобы увидеть, как она рисует или фотографирует.
Она сама — как свет, как вспышка, как цветок, что вырасти мог даже в его гигантском загородном доме, больше похожем на склеп
Пойми, она — мой свет
Её прекрасный лик
Во мраке этих стен —
Цветок среди руин
Никакое богатство, никакая власть не шла в сравнение с тем, что он ощущал, когда Персефона оборачивалась и смеялась при виде его. Ее вечный слушатель, ее постоянный почитатель. Они встретились на показе мод всего неделю назад: она была одной из моделей, а он… Он всего лишь бизнесменом, которого затащили на показ влиятельные гости в качестве развлечения. Что ж, одно им удалось точно: Аид нашел себе развлечение очень надолго. И что пугало его больше всего, но он никогда бы в этом себе не признался даже под страхом прекращения своей бессмертной жизни: Персефона перестала казаться ему просто развлечением еще тогда, на подиуме.
Стезя моя темна,
Всё пепел да зола,
Но больше мне мила
Вблизи её тепла
— Здравствуйте, — из размышлений его вывел звонкий голос. Персефона смотрела прямо на него и улыбалась.
— Дня доброго, — Аид нарочито серьезно отсалютовал ей, однако легкую усмешку на губах скрыть не смог.
— Я вас запомнила еще на показе, — Персефона привстала, отошла от холста. — Вам понравилось? Вы на меня так смотрели, что, мне показалось, будто мы раньше встречались. Знаю, звучит ужасно, — она засмеялась и спустя секунду кивнула на мольберт, сверкнув задорными искрами в глазах. — Вас нарисовать? Вы так фактурно смотритесь на фоне зелени в своем черном костюме. Думаю, это было бы… Интересно.
Аид на какое-то мгновение замер. Стоит ли ему принимать это предложение? Искушение в чистом виде, искушение, которое — он видел — выращивало цветы вдали от нескромных глаз одним только взмахом своей руки. Жизнь в истинном его проявлении. Та жизнь, которая, казалось бы, заворожила его смерть. Но не настолько, чтобы он готов был просто отпустить ее, отдать свое. Стоит ли отказываться от постоянства или…
Свободу дать хотел бы ей,
Но потерять боюсь сильней —
Я справлюсь с этим злом
Но Персефона смотрела на него с такой затаенной мольбой в глазах, что раздумывать больше не пришлось: стоит. Еще как стоит.
Её держать не стану я —
Когда пойму — она моя,
Открою к свету дверь
— Почему же. Не откажусь.
И он направился к ней, аккуратно ступая по траве, словно стараясь ее не помять. Потому что — кто его знает почему, — но жизнь для Персефоны была важна. И ради восхищения на дне ее радужки можно попридержать и смерть. Которая наконец-то нашла свою гармонию.
========== Дотянуться до тебя (Люди Икс: Апокалипсис, Игра престолов; Гет; Джин/Логан, Санса/Сандор; Реинкарнация) ==========
Комментарий к Дотянуться до тебя (Люди Икс: Апокалипсис, Игра престолов; Гет; Джин/Логан, Санса/Сандор; Реинкарнация)
Финальная тема: Реинкарнация.
О-о-очень люблю эту сцену с Логаном и Джин из «Апокалипсиса» https://m.youtube.com/watch?v=p2MgkViWuQ8 😻. Пусть моя любимая Джин Грей — это взрослая версия в исполнении Фамке Янссен, но конкретно этот эпизод в Апок с Софи и Хью заставил улыбаться во все тридцать два зуба. Точно напишу ещё что-нибудь по этой химичной сцене💞🔥.
Как говорится, один любимый пейринг — хорошо, а два — ещё лучше! Идея соединить этих двоих (ПетСан я, кстати, тоже обожаю) пришла внезапно: и Санса, и молодую Джин играла Софи Тернер, а судьбы Логана и Сандора во многом похожи, как и характер. А Арья в «Игре престолов» очень напоминает Лору из «Логана»😅. Может, про неё как-нибудь потом тоже напишу.
Сонгфик на песню George Michael — Where Or When (Есть ещё женский кавер в исполнении Ребекки Фергюсон для фильма «Воспоминания», тоже с Джекманом😅. И эта версия мне тоже нравится https://m.youtube.com/watch?v=8uDtMeArA90). Вполне возможно, что это не единственный раз, корда я использую эту песню) Уж больно хороша и многим ситуациям подходит.
Странно-мутные сны, обрывки фраз, брызги кадров, как в последних «Звездных войнах», что они смотрели вместе с Питером и Куртом в кино — Джин не помнит, когда это началось. Она лишь точно знает, с чего. С видения испуганной девчонки в розовом средневековом платьице, удирающей от толпы разгневанных вооруженных до зубов людей. И молчаливого мужчины с мечом, который оттащил её, отбил и буквально на своих плечах вынес из этого Ада. И все бы ничего, да вот только одна маленькая загвоздка: той девчонкой была она.
Это не предчувствие, не интуиция, не кошмары и даже не телепатия. Это что-то иное. Более сильное, непреодолимое. Джин вздыхает и устало потирает виски, пытаясь сосредоточиться на том, что говорит Профессор, разъезжающий в своем неизменном кресле по уютному кабинету. Снова что-то натворил Эрик, его (или от него?) надо спасать… Нить разговора Джин теряет для себя подозрительно быстро. Настроиться получается слабо.