Скончался граф Сергей Юльевич Витте 28 февраля 1915 года в 3 часа утра. В 13 часов 50 минут того же дня состоялась траурная панихида по усопшему. На ней присутствовали многие важные персоны, в том числе председатель Совета министров И. Л. Горемыкин с супругой, министр финансов П. Л. Барк, управляющий Государственным банком И. П. Шипов, главноуправляющий землеустройством и земледелием А. В. Кривошеин, граф А. А. Орлов-Давыдов и голландский посланник. В 21 час 30 минут, на вторую панихиду, приезжали министр внутренних дел и масса других лиц57.
2 марта состоялись похороны графа С. Ю. Витте. Обряд отпевания и обедню в Александро-Невской лавре совершал епископ Вениамин в сопровождении десяти протоиереев. «Народу была масса, в том числе весь, кажется, состав Совета министров», — записал в личный дневник граф И. И. Толстой58. Не обошлось и без происшествий, правда, довольно курьезного свойства. Один из провожавших графа С. Ю. Витте в последний путь, аристократ по происхождению и оккультист по призванию, несколько минут созерцал лицо покойного, а потом замогильным голосом во всеуслышание произнес: «Мы заставим тебя прийти сегодня вечером»59.
Погребение Сергея Юльевича Витте состоялось на кладбище лавры. На плите из черного гранита высечены даты рождения и смерти и еще одна дата — 17 октября 1905 года.
Император Николай II не выразил даже формального соболезнования жене покойного, графине Матильде Ивановне Витте. Смерть самого умного и самого верного из слуг вызвала у царя чувство, похожее на радость. Он поделился им с самым близким человеком — императрицей Александрой Федоровной в письме от 28 февраля 1915 года: «Хотя мне, разумеется, очень грустно покидать тебя и дорогих детей, но на этот раз я уезжал с таким спокойствием в душе, что даже сам удивляюсь. От того ли это происходит, что я беседовал с нашим Другом (Г. Е. Распутиным-Новых. — С. И.), или же от газеты, которую Бьюкенен (английский посол. — С. И.) дал мне, от смерти Витте, а может быть, от чувства, что на войне случится что-то хорошее, — я не могу сказать, но в сердце моем царит истинно пасхальный мир. Как бы мне хотелось оставить его тебе!»60 (выделено в источнике. — С. И.).
16 марта 1915 года, находясь в Ставке, Николай II в присутствии высших чинов армии, серьезным тоном и с авторитетным видом заявил французскому послу Морису Палеологу: «Смерть графа Витте была для меня глубоким облегчением. Я увидел в ней также знак Божий». Из произнесенных слов посол заключил, что С. Ю. Витте сильно беспокоил императора в последние годы своей жизни61.
Немедленно для разбора и осмотра бумаг покойного графа был прислан генерал-адъютант К. К. Максимович. Ему помогал А. А. Мосолов — начальник канцелярии Министерства императорского двора. «Политически интересного» не было найдено ничего; искали дневник покойного, о котором ходили разные слухи, но безуспешно. Обнаружено было лишь оглавление «Воспоминаний», писанное рукой С. Ю. Витте. Матильда Ивановна заявила, что не знает, где дневник мужа, и дала в том подписку. До предела занятый государственными и семейными делами, император Николай II все же нашел время принять личный доклад К. К. Максимовича о результатах разысканий. Прочитав оглавление «Воспоминаний», монарх выразил сожаление, что не удалось достать рукопись, сказав при этом: «Могу себе представить, что он там только про меня писал»62.
Тело С. Ю. Витте еще не остыло, а в Париж уже полетела шифрованная телеграмма за подписью директора Департамента полиции В. А. Брюн-де-Сент-Ипполита. Заведующему заграничной агентурой департамента А. А. Красильникову предписывалось: «Немедленно совершенно неофициально устройте, чтобы полиция Биаррица под предлогом охраны имущества опечатала все бумаги на вилле умершего сегодня графа Витте».