Перетти подошел ближе к дяде, униженно встал на колени перед ним.
— Ваше Преосвященство, — промолвил он умоляющим тоном, — позвольте мне поцеловать вашу добрую руку. О дорогой, самый замечательный дядя, простите еще раз заблудшему. Я исправлюсь, я буду больше прислушиваться к вашим предостережениям, только…
— Ну конечно, — оборвал его Монтальто, — теперь появляется новое приключение, самое сумасбродное из всех. Молодой человек решил жениться, белобрысый мальчишка без бороды, ума и опыта хочет теперь представить себя в роли супруга и обзавестись своим домом. Если действительно должна состояться помолвка, то нужно еще несколько лет подождать, пока ты не освоишься в свете и не обратишь на себя внимание уважаемых семей, — но сейчас?! И на ком? На женщине без положения, правда, говорят, она талантливая поэтесса, известная своей красотой и многочисленными поклонниками, — какой вздор!
— О дражайший, почтеннейший отец, — воскликнул Франческо, — да, именно так я должен называть вас, потому что вы для меня как отец — добры, душевны, более чем благородны. Поверьте, мое чувство — не юношеская влюбленность, ваше милостивое разрешение может осчастливить меня и сделать совсем другим человеком. С тех пор как я в первый раз увидел восхитительную Аккоромбону, я изменился, исправился, я распрощался с компанией, которую вы справедливо браните, и больше не хочу их видеть, ибо я теперь знаю, как должны думать и вести себя благородные люди. Если вы поможете мне достичь высшего счастья, я оправдаю ваши надежды. Если же вы откажетесь дать свое согласие — ах, мой самый дорогой, единственный, вы называете меня слабым, и я действительно таков, — если вы останетесь неумолимы, то моя слабость обернется отчаянием и ускорит мою гибель. — Он снова заплакал и в бурном порыве бросился к ногам своего дяди. Тот сидел совершенно спокойно, невозмутимо глядя на него сверху и задумчиво перебирая его светлые локоны.
— Твоя избранница, должно быть, достойная, смелая и отважная особа, — промолвил он спустя некоторое время, — я никогда ее не видел, но ее отца я, кажется, знал много лет назад как порядочного человека. Ты уверен, что эта сильная натура сможет любить и уважать тебя, если будут устранены препятствия?
— Ее брат Фламинио, которому я открыл свое сердце, — ответил юноша, — подаёт мне надежду. Он рассказал мне, что за удивительное создание его сестра. Она ненавидит Луиджи Орсини, который уже давно нагло объявил о своих притязаниях на ее руку, и считает: только с тихим, добрым, кротким мужем она могла бы быть счастлива в браке.
— Пусть снизойдет на тебя благословение Господне, — промолвил кардинал, снова кладя руку на голову стоящего перед ним на коленях племянника, — да исполнятся твои надежды. Однако ты сам знаешь. Франческо, что я не могу наградить тебя богатством, увы, немногое я могу сделать для тебя. Поговори с ее матерью, она слывет умной, рассудительной женщиной. Принеси мне ее согласие и согласие дочери, может быть, этот союз составит твое счастье и счастье всей нашей семьи, если только оно возможно. То, что она отвергла знатного, могущественного Орсини, делает ей честь. Что она желает незнатного и кроткого мужа, говорит о ее разуме и о том, что для нее простое, тихое счастье выше, чем блеск и великолепие. А теперь ступай, мы еще вернемся к этому разговору.