Игорь растерянно смотрел на Веню и молчал.
— Раз уж ты не хочешь их выкидывать,— предложил Веня,— давай поделим ядовитых по-братски. Пусть смеются над нами обоими. Для товарища я на все пойду!
Игорю стало неловко. Он благодарно посмотрел на Веню и сказал горячо:
— Ни за что на свете! Это же свинство! Уж раз я наловил, нечего тебе за меня краснеть! Пусть смеются!
— Как хочешь...— пожал плечами Веня...
Ведерки с рыбой они поставили в лагере под крылечком и побежала мыть руки.
Сбор на обед прогорнили только что, и отрядный горнист, толстенький и добродушный Илюшка Кротов (отчаянный франт! — он ходил в клетчатых трусиках, за которые его дразнили стилягой), фыркал и плескался возле умывальника. Веня наскоро сполоснул ладони и умчался в столовую. Игорь умывался медленно. На душе было скверно. Зря он пожадничал. Надо было выкинуть эту рыбу. Но как ее теперь отличить — съедобную от ядовитой?
Илюша Кротов, пыхтя, старался притиснуть мокрыми руками жесткую, густую челочку. Она все топорщилась и не хотела ложиться на бок. Игорь покосился на горниста:
— Ты рыбак? — осторожно поинтересовался он.
— Самую малость! — весело кивнул Илюша.
— А... А ты умеешь хорошую рыбу отличить от этой... — у Игоря язык не поворачивался сказать: «от ядовитой».
От плохой, что ли? — спросил Илюша.— Могу. А чего не отличить?
— Пойдем, поглядим мою рыбу, а? — нерешительно попросил Игорь. Мальчики вытерлись полотенцами и побежали к крылечку.
По рыбы там не было. Валялись на земле опрокинутые ведерки, да сидел толстый лагерный кот Карабас, бродяга и лютый вор. Сидел и облизывался. Игорь схватил Илюшу за руку:
— Надо скорей ветеринара!
— Зачем? — удивился Илюша.
— Кот рыбу сожрал! Он отравится!
— Почему отравится? — Илюша даже заморгал от любопытства.
— Да ведь половина рьгб ядовитые были! — упавшим голосом произнес Игорь.
— Какие?
— Ядовитые...
Илюша улыбнулся. Широко и светло. Потрепал Игоря по плечу и сказал весело:
— Ничего Карабасу не сделается. Ядовитых рыб в реках не бывает. А наподдавать ему следует. Чтоб не воровал.
Игорь все-таки не совсем поверил Илюше. Целый день бегал он на кухню проверять, не отравился ли Kaра6ac. Карабас не отравился. Ему вообще ничего не сделалось. Говорят, и до сих пор он прекрасно себя чувствует.
Вот организм!
Гера-богатырь в прошлом году, когда мы учились еще в пятом классе, пользовался большим авторитетом. Уж очень он рослый и такой сильный! Прямо слон, а не человек. За это его звали богатырем. Попробуй кто-нибудь в прошлом году не послушайся Геру... Ого! Он нам говорил:
— Вы, мелкота, меня не раздражайте. У меня характер вспыльчивый, я за себя не отвечаю.
До четвертого класса мы жили дружно, и класс у нас был самый веселый. А пришел к нам Гера-богатырь, и всем жить стало неуютно. Мы и убеждениями на него действовали, и другие меры принимали... Какие? Неважно, какие. Принимали! Только у нас ничего не получилось. Гера оказался слишком сильный. Тогда мы решили с ним лучше не связываться. И не стали. А потом к нам пришел новенький. Витя-маленький. Мы его так на звали потому, что у нас в классе уже был один Витя, а новенький оказался очень маленького роста. Стоит на физкультуре самый последний.
И вот он ходит и все возмущается, что никто у нас с Герой сладить не может. Я ему советовал:
— Витька, это брось. Все и так знают, что Гера несправедливый, что он дерется и все такое. Но что делать? И посильней тебя люди за него брались, и то не вышло. Гера сильней слона. Уж я-то это точно знаю.
А Витя своё:
— Ну и что? Терпеть его, такого?
— Да он тебя мизинцем прихлопнет!
— Ну уж, мизинцем...
— Да мокрое место от тебя останется!
— Посмотрим!
— И смотреть нечего. Не лезь, говорю.
Наверное, на Витю наш разговор произвел сильное впечатление, потому что он стал куда-то пропадать после уроков. Как к нему ни зайдешь — мы близко живем — за картой или задачник взять, а его все дома нет. Мама Витькина очень сердилась:
— Совсем,— говорит,— отбился от рук. Такой смирный был, ни с кем не дрался, а теперь что ни день, то новый синяк. И чему вас только в школе учат?
Я к Витьке: откуда синяки? Он молчит. Не хочет отвечать — не надо.
А зимой произошла история. Дернул Гера за косу одну девчонку. Не очень сильно дернул, раньше еще не то бывало! И тут подходит к нему Витька:
— Вот что, Енютин. Ты извинись.
— Что? — удивляется Гера.
— Я сказал, извинись. И вообще больше никого не смей трогать.
— Да ты, козявка этакая, понимаешь, что говоришь?!
А у нас в классе никто не смеет Геру по фамилии напевать. Гера этого не любит.
— Во-первых,— отвечает ему Витька и, между прочим, отвечает спокойно,— я тебе не козявка. У меня имя и фамилия есть. А, во-вторых, раз ты нормального языка не понимаешь, я согласен с тобой драться по-честному, только не в классе, а во дворе. Один на один.
Гера потерял дар речи. Надо сказать, что и мы онемели. После уроков мы сговорились никуда не уходить и следить, чтобы драка была по правилам. В случае чего мы решили все вместе навалиться на Геру и держать, сколько сможем, чтобы Витька, если ему придется уж совсем туго, смог в это время удрать домой.
После уроков мы столпились кружком на школьном дворе. Подошел ко мне Витька и вежливо говорит:
— Дай, пожалуйста, твои варежки. Они у тебя на вате, стеганые, а то у меня вязаные, я руки могу зашибить.
Гера как услышал это, стал так хохотать, что даже пополам перегнулся. Потом просмеялся и сказал:
— Ладно. Я предупреждал, что характер у меня вспыльчивый.
Мне стало нехорошо. Я вспомнил Витину маму и пожалел, что не отговорил Витьку от этой драки.
Витька стал в боевую позицию и выставил вперед кулаки в моих варежках. Гера ринулся на него, как настоящий боевой слон. Я крепко зажмурил глаза и сейчас же услышал, как все разом ахнули. Я открыл один глаз, и сам себе пе поверил: на снегу лежал Гера. Маленький Витька все еще стоял в боевой позиции, и одно ухо его старой шапки было поднято кверху.
— Здорово! сказал, поднимаясь, Гера.— Кто тебя так научил?
— В секцию хожу,— сейчас же объяснил Витька.— В бокс. Специально, чтобы тебя победить. Будем продолжать?
— Нет,— сказал Гера. — Пожалуй, закончим. Давай пять. Уважаю твердость характера. Ты не Витя, а... Витя в тигровой шкуре. Книжка такая есть,— пояснил он, обращаясь к нам. — Называется так—«Витя в тигровой шкуре».
Мы не стали спорить. Витя так Витя. Нам даже понравилось. И с тех пор мы так и стали звать Витьку, старое прозвище «маленький» само забылось.
У Геры характер улучшился. Он уже вполне за себя отвечает, и у него почти не заметна вспыльчивость. Бывает же...
— Бабушка! Я все выучил!
Генка с удовольствием промакнул последнюю строчку и протянул тетрадку бабушке. Бабушка у Генки строгая. Посудное полотенце не спеша отложила в сторону, поискала в карманах очки, аккуратно и удобно устроила их на носу и только тогда взяла тетрадь в руки.
Из открытой форточки соблазнительно пахло морозцем. Во дворе голубели сумерки и гремело «ура»: счастливчики, успевшие вырваться из дому пораньше, штурмовали дворовые гаражи. Генка переступил с одной ноги на другую: