Девушки решили сильно не отставать, идя следом в паре метров позади, от чего на темной деревянной стене появилась тень уродливого рогатого монстра. Масляная лампа, будто чувствовала состояние своей хозяйки, огонек дрожал и норовил загаснуть, но что-то его удерживало от этого. Да и Ильмера вела себя немного более увереннее товарки. У нее, по крайней мере, не дрожал голос.
Могучие руки взялись за край прикрытой створки ворот и потянули на себя. Округу прорезал противный скрежет проржавевших петель, срывая нескольких сонных птиц с ближайших деревьев. Глаза успевали выхватывать некоторые детали, на которые раньше не обратил бы никакого внимания. Так возле ворот стояло сгнившее колесо от телеги. Ее обод ушел глубоко в землю, уперевшись в нечто более крупное и твердое, а в стороне лежала груда досок, лишь отдаленно напоминая телегу.
Внутри меня поджидала еще более приятная картина. Таня стояла на коленях на скамье, пока ее голова и руки были зажаты в колодки, закрепленные меж двух столбов, уходящих под самый потолок. Когда-то тут было нечто другое, но девочки постарались, приводя это место согласно своим фантазиям. Сама жертва пыталась брыкаться, вырываясь из оков, но из такого устройства так просто не выбраться. Особенно, когда ноги тоже привязаны к той самой скамье, на которой она стояла.
— Ааа! Уйди! Прочь! — Отчаянно закричала она и забилась еще сильнее, увидев тень рогатого создания в свете лампы.
Мне стало откровенно жаль ее, ведь так можно и навредить себе, так что первое, что хотел сделать — это успокоить связанную девушку. Но стоило мне только ступить на деревянный настил полусгнившего пола, как ноги застучали о доски, словно были в деревянных башмаках. Услышав это, седовласая пророчица притихла.
— Нет. — Жалобно заскулила она, подражая маленькому щеночку, которому сейчас будут делать больно. — Не надо…
— Тише. — Хотел было сказать я, но из пасти вырвался совсем непонятный звук, больше похожий на мычание, от чего моя девушка еще громче заскулила, рыдая в голос.
Пока пытался понять, что же происходит, рядом снова оказалась Маша. Блондинка положила руку на член и снова принялась возбуждать его. Перед глазами пошла мутная пелена, из-за которой картинка стала размытой. Похоть вновь овладевала мной и сейчас, глядя как девушка держит огромный орган двумя руками, окончательно потерялся.
Рука сама поднялась и схватила ее за длинные, почти белоснежные волосы, и притянула к головке, упирая ее в плотно сомкнутые губы. Мне показалось, что член стал еще больше и, похоже немного поменял форму, но это было не важно. Сейчас хотелось ощутить эти нежные губки, оборвавшие ласки едва только их начав.
Девушка быстро сдалась, стоило только чуть сильнее надавить. Ротик сам открылся, пропуская твердеющий орган в себя, но глубоко он проникнуть не смог, только головка поместилась, а дальше, как бы мы ни старались, он не проходил. У Маши даже проступили слезы, что снова меня растрогало и, не став ее дальше мучать, отпустил девушку. Вместо этого, снова направил взгляд на стоящую в восхитительной позе Таню. Очень сексуально выпятившую попку.
Провидица снова начала брыкаться, но сильные руки удержали ее на месте. Только сдавленный стон-крик, вырвались, когда я медленно погружался в нее, доставляя то ли боль, то ли наслаждение. А дальше. Дальше я просто сорвался с поводка, условно конечно, и начал грубо брать ее на всю длину огромного органа, заставляя издавать такие крики, что нас должны были услышать даже в отдаленных селах.
Благо, что это длилось не долго. Может с пяток минут, и в девушку хлынул такой поток, что после первого же залпа все полилось под ноги. А второй и вовсе выдавил член наружу, заливая спину сотрясающейся Грознеги толстым слоем белесой жидкости.
Но на этом я не остановился. Жажда плоти никуда не отступала, а мучать Таню и дальше, совершенно не хотелось. Зато рядом оказались еще три мои девушки, одна из которых, с трепетом подошла и начала убирать следы моих выделений с органа, который и не думал опадать.
— Попалась. — Еще раз промычал я, хватая Машу за руку и рывком поднимая ее на уровень глаз.
Мне, в очередной раз, показалось, что она слишком высоко повисла, обвивая меня ногами и с ужасом смотря на монстра, которого сама же и породила. Огромный слюнявый язык прошелся по нежной шее, заставляя скривиться от омерзения, а мне же еще сильнее захотелось ее наказать. В память всплыли слова о всех попках, но таким агрегатом, скорее порву их, чем накажу.