К полуденницам присоединились лесные русалки, тоже красивые молодые девушки, только в более простых одеждах, и так же принялись снимать венки и бросать их в костер, окрашивая огонь во всевозможные цвета. А следом за ними потянулись и другие создания, такие как кикиморы и лихо. Кто не танцевал, начинал запевать песни, а то и просто хлопал в ладоши, поддерживая общий ритм.
Хмельной мед лился рекой, а вот на закуску нечистая сила не сильно обращала внимания, что сильно сказывалось на общем состоянии веселящихся. Вот уже и немолодая ведьма отбросила все рамки приличия и стянула бесформенную рубаху, обнажая небольшую обвисшую грудь, и швырнула ее в огонь. На ней оставалось лишь длинное платье с белым подолом, но вскоре и он отправился в огонь.
Со всех сторон раздался одобрительный гомон и свист, поддерживающий такой поступок и призывая все остальных поступить точно так же. Но пока лишь немногие решались на это, предпочитая избавляться от специально заготовленных для сжигания предметов.
Время быстро летело, словно специально ускоряя бег, дабы не дать всем желающим навеселиться вдоволь. Вокруг всех костров, взявшись за руки, повели огромный хоровод, выхватывая зазевавшихся зрителей за руки, тем самым загребая всех, кого только можно в общую круговерть.
Так первой от нас забрали Ильмеру. Голубоглазая девушка только успела возмущенно пискнуть, когда высокая женщина схватила ее за руку и в мгновение ока поставила рядом с собой, а с другой стороны уже ухватился старик-леший, весело гогочущий, глядя на сползающее полотенце. Никто, естественно, не давал огненной деве вырваться из хоровода, так что ей пришлось смириться и поддаться общему веселью, позабыв про покосившееся, но пока еще держащееся на крошечной груди, полотенце.
Следом не усидела и Желя. Она не стала дожидаться, пока ее кто-то дернет, сама встав и влившись в общий поток кружащих вокруг созданий, быстро удаляясь от нашего костра. Чем больше нечисти становилось в хоровод, тем чаще и ярче вспыхивали цветные языки, сжигающие ту или иную вещь. Желя не раздумывая бросила в огонь резинку для волос, высвобождая длинную косу, а следом и Ильмера устала держаться за единственную вещь, прикрывающую ее тело, так же выбросив ее в яркое кострище, взметнувшееся до небес золотым столбом.
— Пойдем! — Перекрикивая общий шум, позвала меня Таня, поднимаясь с бревна.
Но ей не дали долго задержаться. Пока я решался на отчаянный шаг, чья-то мохнатая лапа схватила пророчицу и утащила за собой. Нас оставалось все меньше, зато градус веселья только нарастал. Уже не только женщины начали избавляться от мешающей одежды. Там и тут, все чаще мелькали полностью обнаженные тела, задорно скачущие и размахивающие своими агрегатами. Но надо отдать должное, никто из них ни на кого не посягался. Отчасти из-за того, что все еще впереди.
— Его возьмите! — Отчаянно закричала Катрин, указывая на меня, подхваченная сразу парой волколаков, принявших волчий облик лишь наполовину, оставляя, тем самым, большую часть человеческих черт, разве что головы у них были полностью волчьи. Но никого это не интересовало, ведь меня уже тоже тянули две полуобнаженные девицы.
Все закружилось в едином танце сотен и сотен всевозможных созданий. Теперь уже вспышки огня были совсем рядом, а нагота становилась всеобщей нормой. Вот и я не стал сильно отставать от остальных и сбросил свободную майку, и под восхищенные стоны соседних девиц, отправил ее в очищающий огонь. Никогда прежде не осознавал, отчего огонь называют очищающим, но сейчас, чувствуя, как тело набирается новой силой, выгоняя весь негатив, накопленный в мышцах, решился не останавливаться.
Следом полетели и штаны, сгорая в золотом огне. Хорошо нас всех попросили не ходить в обуви по свежей траве, а то пришлось бы возиться. Но сейчас, оставшись в одних трусах, стал все чаще ловить не только восхищенные взгляды, но и мимолетные прикосновения, не только по крепким мышцам, но и по мягкому, пока еще, члену. Ситуация грозила выйти из-под контроля, тем более что возле нашего костра уже никого не было, а рядом крутились совсем незнакомые личности.
Но у всего были свои пределы. Солнце, даже в такой длинный день, не могло светить вечно. Небо все больше и больше серело, отправляя светило за горизонт. Водная гладь смотрелась все более и более чарующе, приманивая все больше взглядов к себе. Но пока еще никто не решался отойти от кострищ, ведь обряд очищения был выполнен лишь наполовину.
Хоровод распадался на несколько потоков, круто заворачивая к лесу, а оттуда направляясь прямо в огонь. Нет, никто не стал кончать жизнь самоубийством. Каждый, кто приближался, отпускал своих соседей и, разгоняясь, перепрыгивал через высоко взвившееся пламя, опаляя кожу или шерсть, а оттуда бежал к краю крутого берега и нырял в теплую озерную воду, где их встречали русалки.