— Бажен. — Робко подала голос Аннабель от стены, куда успела переползти и усесться, поджимая колени под грудь. — Я сама виновата.
Ее жалобный голосок и испуганный вид, еще больше раззадорили меня. Маришка перестаралась, решив разом сломать эту веселую девушку, превращая ее в безвольную куклу. Но чумка не особо сопротивлялась, в ее глазах был некий огонек предвкушения, который не позволял просто так отпустить и продолжить измываться над зеленоглазкой.
Огромное количество энергетических потоков, протянувшихся от каждого счастливого, или наоборот страдающего, обитателя нави, быстро наполняли мой внутренний резервуар, который и без того уже вышел из берегов и грозил затопить даже мой новенький домик на холме. Это грозило огромными проблемами. Пусть сейчас источник спокоен, наполняясь из, так сказать, подземных ключей, но стоит произойти чему-то непредвиденному и начнется настоящая буря, которая сотрет во мне все человеческое. Или же я опять устрою Армагеддон в отдельно взятой локации.
Чтобы удержать Маришку на коленях, мне хватало и одной руки. Как бы она ни была сильна, но я больше предрасположен к физическим данным, девушки же, зачастую, развивали внутреннюю силу, как это делали Грознега и Желя. Хотя Ильмера тоже была весьма подкачана, несмотря на свои миниатюрные размеры, а про Мечиславу и говорить не приходилось. Несмотря на объемные формы, девушка умудрилась накачать пресс и ноги, становясь очень похожей на меня самого. Но это были отдельные экземпляры, которым я был несказанно рад.
Левая рука скользнула к ширинке, расстегивая молнию на джинсах и вываливая крупный член прямо перед лицом чумной ведьмы. Девушка дернулась, немного отстраняясь, но вторая рука, так и удерживающая волосы в кулаке, лишь с силой придавили ее обратно, заставляя губами упереться в набухшую головку.
— Не сейчас! — Постаралась возразить Маришка, изо всех сил упираясь руками в мои ноги.
— Сейчас. — Прорычал я в ответ, отвешивая легкую затрещину сопротивляющейся девушке.
Я не планировал делать ей сильно больно, стараясь больше припугнуть, но с новыми силами, рассчитать удар оказалось трудно, особенно в таком возбужденном состоянии. Голова чумки дернулась так, что ее глаза расфокусировались, а руки ослабли, но и это меня не угомонило. Получив полный контроль над безвольным телом, руками направил ротик на член и вдавил так, что он погрузился полностью, уходя глубоко в горло.
Почувствовав такое надругательство над своим телом, она снова постаралась сопротивляться. Ее пальцы впились короткими, но очень острыми коготками в ноги, заставляя зашипеть от острой боли. Но это лишь подзадорило к еще более грубому отношению к ней. Руки еще сильнее сжали волосы, заставляя ее запрокинуть голову и сильнее открыть ротик, в котором начал спокойно двигаться крепкий орган, то выходя и давая ей вздохнуть, то погружаясь полностью, упирая носик девушки в лобок.
В душе появилась странная мысль, словно навязанная извне. Я смотрел в перепуганные глаза Маришки, так и молящие остановиться, и получал удовольствие. Меня распирало изнутри силой, еще большим потоком хлынувшей в источник, который снова забурлил, готовясь выплеснуть излишнее в, переполненный слюнями, послушный ротик. С каждым движением ее глаза меркли, радужное платье прекращало искриться, а тело становилось совсем вялым.
Но это продолжалось не долго. Выплеск энергии заставил ее всю содрогнуться. Из уголков губ и из носа потекли белесые капли, которые просто-напросто не поместились у нее во рту. Глаза широко раскрылись, наполняясь новым, еще более ярким радужным блеском. По волосам снова запрыгали искорки, приятно щекоча грубые руки и уползая на платье, превратившееся в чудесный наряд, постоянно меняющий цвет, как и фасон, становясь то совсем невесомым и прозрачным, то длинным вечерним.
— Вытри ее, если так переживаешь. — Отбросив обессилившую чумку к стене, где сидела Аннабель, принялся поправляться, при этом оглядываясь по сторонам, вдруг кто-то заинтересовался происходящим.
К счастью, никто не проявил никакого интереса к нашей компании, скрытой, я надеюсь, защитным покровом, наложенном Маришкой. Хотя после такого надругательства над ней, не исключено, что чары могли развеяться, кто знает эти магические фокусы. Никто из знающих, делиться ими с остальными не желали, не делая скидок на божественную избранность и прочие регалии.