— Избушка-избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом! — Исключительно ради забавы сказал я, вступая на полянку.
— Ох ты ж… — Единственное, что мы сделали разом, так это закричали, когда вся эта непропорциональная конструкция вдруг заскрипела и начала поворачиваться.
Ноги постройки так и остались стоять на земле, поворачивалась лишь сама избушка, показывая нам не то жалкое и обшарпанное крыльцо, а действительно большое и красивое. К тому же еще и раскрашенное красной, желтой и сеней красками, изображая и солнышко, и петушка и еще какие-то непонятные узоры. Весь домик оказался именно таким, каким изображали царские палаты. Присутствовала и резьба во всевозможных проявлениях, флюгер в форме все того же петушка, а оконные ставни представляли из себя отдельный холст, на котором некто очень постарался, выводя сложнейший узор солнца и ржаных колосьев.
— Вот почему ты не можешь быть обычным человеком? — Простонала Маришка с тропинки.
— По тому, что я особенный. — Напыщенно вздернул подбородок и повел Аннабель к дому.
Повернувшись к нам своей лицевой стороной, ноги начали подгибаться, широко расходясь на невидимых сочленениях. Создавалось впечатление, что само дерево изгибалось, создавая подобие колен у двух толстенных стволов. Высокое, некогда, крыльцо медленно опускалось, пока ступенька не оказалась в считанных сантиметрах от земли. А стоило всей этой конструкции замереть, как входная дверь распахнулась сама собой, а внутри загорелась крохотная лучина, освещая совсем небольшие сени.
— Прошу! — Указал я рукой на вход змейке, от чего та снова залилась румянцем, но не отказалась от возможности первой подняться по ступенькам, придерживаемая моей рукой.
Маришка же так и сидела на тропе, с грустью смотря нам вслед в быстро темнеющем лесу. Птиц и животных уже давно не было слышно, только отдельные звуки ломаемых веток, указывали, что местность еще не полностью вымерла. И именно в этот момент, когда мы с Аннабель уже наполовину поднялись по крутой лестнице, высотой почти в человеческий рост, раздался, до жути знакомый, колокольный звон.
Один единственный удар в большой колокол, прокатился, по уже ночному лесу, заставляя остатки жизни замереть и закрыть глаза, принимая наиболее удобное положение для сна. Позже, они смогут продолжить свою спокойную и беззаботную жизнь, погулять под луной и встретить рассвет, но сейчас…
Ведьма подпрыгнула так, словно под ней развели адский огонь, мгновенно раскаляя чугунную сковороду, размерами с автобус. В ее глазах застыл неподдельный ужас, от чего она помчалась вперед, длинными прыжками, к единственному месту, где можно было укрыться. При этом ей было совершенно не важно, что мы перегородили ей проход. Маленькое тельце врезалось в меня с такой силой, что ноги сами оторвались от деревянных ступеней, а тело, подминая под себя змейку, устремилось в открытый проход, где за порогом, трепетала одинокая лучина.
Стоило нам оказаться внутри, вповалку растелившись прямо на полу, как дверь тут же захлопнулась, отсекая от того кошмара, который начался снаружи и позволяя огоньку выровняться. Маришка вжалась в меня так крепко, что мне самому стало не по себе. Особенно когда Аннабель последовала ее примеру. И тут началось то, чего я ожидал. Где-то в доме, начала отсчитывать последние секунды до старта очередного ночного приключения — кукушка.
За дверью начал подниматься странный шум, очень похожий на завывание ветра, только наполненный чем-то злым. Все ставни, с грохотом, захлопнулись, полностью отгораживая дом от внешнего мира. А лучина начала разгораться все сильнее, медленно превращаясь в полноценную свечу. Ночь вступала в свои права, но внутри ничего не изменялось, оставаясь тихим и спокойным убежищем.
— Еле успели. — Дождавшись, пока кукушка замолчит, окончательно известив всех о пришествии ночи, Маришка смогла расслабиться и выдохнуть. Только Аннабель так и продолжала прижиматься ко мне, словно не хотела отпускать. — Еще бы немного…
— И что бы было? — В очередной раз спросил я.
— Буеслав был бы очень недоволен. — Буркнула чумка, поднимаясь и отряхивая свое платье, превратившееся в нечто совсем уж откровенное. На ней из одежды то остались лишь небольшой топик и мини-юбка-разлетайка. Ну и туфельки на небольшом каблучке.