— Она ни в чем не виновата. — Голос на краю кровати заставил вздрогнуть.
— Что? — Хоть голос и был знаком, но вспомнить, кому именно он принадлежал, от чего-то не удавалось.
— Аннабель не виновата. — Повторил тот же грустный голос. — Она действительно не хотела убивать Ильмеру. Поверь, наказание за это, было крайне жестоким.
— Кто ты? — Девушки так и продолжали спать рядом, я не переставал их чувствовать, как душой, так и телом. Только сам не мог пошевелиться, да и говорил, словно не я сам. Тело снова перестало подчиняться, как в одном недавнем сне.
— Ты меня не узнал? — И без того грустный голос дрогнул, словно девушка окончательно разочаровалась. — Это не удивительно. Я больше не та, кем была раньше. Все, что осталась, жалкая тень воспоминаний.
— Хватит говорить со мной загадками. В этот дом не может прийти никто посторонний! — Повысил я голос и тут же вжал голову в плечи, понимая, что мог разбудить девушек.
— Глупенький. Милый глупенький, Баженчик. — Прошептала она, впервые подпустив в голос щепотку радости. — Ты все такой же наивный, как и раньше. Надеюсь, ты не изменишься после всего того, что вас ждет впереди.
— Постой! — Очередная попытка подняться не увенчалась успехом, зато у невидимой гостьи вполне вышло.
— Мне нужно идти. Аннабель совершила серьезную ошибку, решив прийти к тебе лично. Баба Яга в бешенстве и… — Она на секунду замолчала, а когда продолжила, в голосе снова появилась дрожь, словно девушка плакала. — Ближайшие дни для нас станут настоящей пыткой.
— Баба Яга? — Не поверил я, прокручивая все, что могло быть связанно с ведьмой. — Таня?!
— Мне нужно идти, любимый. — На этот раз в ее голосе было достаточно радости, чтобы сердце начало стремиться выпрыгнуть из груди. — Сохрани ее кровь. Кто знает, может она еще пригодится.
— Хорошо. — Не веря своим ушат ответил своей девушке, но мой голос лишь эхом разлетелся по, опустевшей без нее, комнате. — Я сохраню ее. Ради тебя…
Утро началось с надоедливого солнечного лучика, нагло заглядывающего в окно. Его совершенно не интересовало, что снаружи этих самых окон не было. Да и плотные шторы не могли пропустить внутрь никакого прямого света.
— Ну хватит уже спать! — Толкнула меня в бок игривая Ксюша. — Все уже давно встали и разошлись.
— Я тоже уже встал. — Нехотя ответил берегине, лениво откидывая одеяло.
— Ну это то я вижу. — Тихо хохотнула она в кулачек. — Неугомонный мальчишка.
— Кто бы говорил. — Возмутился в ответ, но уже был придавлен легким тельцем, решившей помочь проснуться, девушки.
— Только быстро, хочу тебе кое-что показать. — Прошептала она на ухо, опускаясь на крепкий орган до предела.
Глава 7
К тому моменту, как Ксюша вытащила меня на улицу, солнце уже давно стояло над головой. Пусть еще был не обед, но уже очень близко к тому. Темное небо, как мне показалось, действительно посветлело, уступая место естественной голубизне небес и белизне облаков. А облаков, как раз оказалось весьма много. Чуть ли ни пол неба затянуло, а где-то вдали заходили настоящие грозовые тучи.
Если судить по движению солнца, то выходило, что они надвигались с северо-запада. Причем эти громадины возвышались над землей, словно огромные горные пики с большими белыми шапками где-то на самом верху, медленно переваливаясь, хотели раздавить все Лукоморье.
— Дождь собирается. — Недовольно фыркнула берегиня, продолжая тянуть меня за руку на край села.
— Это не просто дождь, а настоящая гроза.
— Подумаешь. Покапает, погрохочет, травка расти лучше будет. — Беззаботно пожала плечами девушка.
Зато местные так не считали. Все, кого мы встречали, нервно поглядывали в сторону заходящих на них туч и постоянно что-то бормотали себе под нос. Каждый был занят делом, причем трудились все от мала до велика. Даже старики помогали таскать все, что могло оказаться под дождем, перенося тяжелые инструменты и прочие орудия труда в большие сараи, расположившиеся в отдалении от основного поселения.
— Что так местных встревожило? — Продолжил выпытывать я информацию из Ксюши, пока та виляла, обходя одного или другого местного, а то и вовсе меняла маршрут из-за того, что нашу дорогу перегораживали телегой или тачкой.
— Так гроза же! — С искренним непониманием уставилась она на меня, не на долго останавливаясь у стены дома.