По осеннему докончанию 1432 г., Василий Ярославич признавал себя «молодшим братом» Василия Васильевича, обязывался быть с ним (и родичами-союзниками) «заодин» и держать «под ним» великое княжение «чесно и грозно». Словом, серпуховско-боровский князь обязан был во всем и везде «хотети» великому князю «добра». Он обещал, узнав что-либо «о вашем добре или о лисе от хрестыянина и от поганина», сообщать ему об этом «в правду, без примышленья»[247]. Отныне друзья и недруги Василия II должны были стать таковыми же и для Василия Ярославича. Запрещалось ему без дозволения («веданья») великого князя заключать самостоятельно с кем-либо докончания. Новостью был пункт о том, что сношения с Ордой отныне становились прерогативой великокняжеской власти (опыт поездки в Орду князя Юрия заставил внести в формуляр докончания соответствующую оговорку: «…мне Орды не знати»)[248]. Со своей стороны великий князь должен был держать серпуховского князя «в братстве, без обиды». Формулировка весьма туманная, но докончание санкционировало сторонам владение теми землями, которые находились в их распоряжении по предшествующим грамотам или пожалованиям.
После этих общих пунктов шли частные. Они касались правового положения ордынцев, делюев, числяков, слуг под дворским, холопов-должников, закладчиков и т. п. Важным было обязательство Василия Ярославича лично участвовать в войне с «недругом» великого князя или присылать своих воевод, если в поход пойдут только великокняжеские военачальники. Запрещение покупать села в великом княжении Василию Ярославичу с его боярами, а в его уделе великому князю и его боярам имело чисто декларативное значение и на практике нарушалось. «Примыслы» и «купли» не только были надежным средством проникновения великих князей в уделы, но и подготавливали их окончательное присоединение к основным территориям великого княжества.
Таковы были основные пункты докончания Василия II с Василием Ярославичем, составленного осенью 1432 г. Как увидим дальше, действительность далеко не всегда соответствовала благим намерениям князей и торжественным заверениям договоров, заключавшихся ими. Нарушение их было делом обычным. Подчас все решало реальное соотношение сил, а не устаревшее право.
Вероятно, осенью 1432 или в начале 1433 г. Василий II вместе с Иваном и Михаилом Андреевичами и Василием Ярославичем заключили союзническое докончание с рязанским великим князем Иваном Федоровичем[249]. Договор с Рязанью, возможно, предусматривал взаимную поддержку в борьбе с Кичи-Ахметом, врагом покровителя Василия II Улу-Мухаммеда.
Старалось правительство Василия II добиться поддержки и влиятельных сил внутри великого княжества. Так, 26 сентября 1432 г. Василий II выдал жалованную грамоту Троицкому монастырю на суд великокняжеского пристава в селах Присеки и Вилгощь в Бежецком Верхе, находившемся в «сместном» владении великого князя и Новгорода[250].
8 февраля 1433 г. состоялась свадьба Василия II с Марией Ярославной. В Москву на торжества по этому случаю прибыли и два старших сына князя Юрия Дмитриевича — Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Сам князь Юрий и его младший сын, Дмитрий Красный, отсутствовали. Во время празднества разыгрался скандал, который стал прелюдией к новой вспышке открытого столкновения между галицкими князьями и Василием Васильевичем.
По одним летописным рассказам, Захарий Иванович Кошкин,[251] а по другим — Петр Константинович Добрынский[252] узнал на князе Василии Косом золотой пояс («на чепех с камением»), принадлежащий великокняжеской семье. Его якобы получил в приданое Дмитрий Донской от великого князя нижегородского Дмитрия Константиновича. Этот-де пояс подменил на свадьбе Дмитрия Ивановича тысяцкий Василий (из рода Протасьевичей): он взял себе предназначенный великому князю Дмитрию пояс, а ему дал меньший. Тысяцкий Василий передал пояс своему сыну Микуле, которого женили на другой дочери князя Дмитрия Константиновича. В свою очередь Микула якобы дал злополучный пояс в приданое И. Д. Всеволожскому, когда выдавал за него свою дочь; на самом же деле Микула погиб в 1380 г., когда Всеволожскому было вряд ли более 10 лет[253]. По смерти князя Андрея Владимировича Радонежского и возвращении из Орды в 1432 г. Всеволожский обручил свою внучку (дочь князя Андрея) с Василием Косым и дал ему пресловутый пояс.
Драгоценные пояса тщательно перечислялись в княжеских духовных грамотах. Так, Дмитрий Донской завещал сыну Василию «пояс золот велики с каменьем без ремени, пояс золот с ременем Макарова дела», сыну Юрию — «пояс золот новый с каменьем с жомчюгом без ремени, пояс золот Шышкина дела, вотола сажена»[254]. Василий I Дмитриевич завещал наследнику Василию «пояс золот с каменьем, что ми дал отець мои, да другии пояс мои на чепех с каменьем, а третей пояс ему же на синем ремени»[255]. Князь Юрий Дмитриевич завещал Василию Косому «пояс золот с каменьем, на чепех, без ремени»[256].
247
ДДГ. № 27. С. 69–71. Позднее термин «поганин» заменен более емким понятием «иноверец» (ДДГ. № 58. С. 182).
249
Опись. Ч. 1. С. 39–40; ср.: ДДГ. № 33. С. 84. Текст этого докончания не сохранился. Судя по упоминанию об этом докончании, он составлен был в 6941 г., т. е. между 1 сентября 1432 и 31 августа 1433 г. Договор был заключен, «коли Кичи-Ахмет царь воевал Резанскую землю», т. е. после сентября 1432 г., ибо летом 1432 г. этот ордынский «царь» еще воевал владения Улу-Мухаммеда (ПСРЛ. Т. 26. С. 188). Очевидно, на Рязанскую землю он начал вскоре после этого (Описи Царского архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г. М., 1960. С. 51).
250
АСЭИ. Т. I. № 74. С. 65–66. И.А. Голубцов склоняется к дате «1433 г.» (мартовский стиль). Это предположение противоречит сентябрьскому стилю других великокняжеских актов того времени и обстановке, сложившейся после свадьбы Василия II. В 1433 г. Бежецкий Верх был уже пожалован князю Дмитрию Юрьевичу Меньшому. Возможно, к этому времени относится и жалованная грамота церкви в селе Присеки (АСЭИ. Т. I. № 76. С. 67).
251
ПСРЛ. Т. 23. С. 147 («имался за пояс у князя Васильа у Юрьевича у Косого»). З.И. Кошкин говорил якобы: «Тот пояс пропал у меня, коли крали казну мою» (ПСРЛ. Т. 37. С. 85).