Правда, эта, казалось бы, кристально ясная расстановка сил при ближайшем рассмотрении затуманивалась. Срок пребывания князя Юрия в Москве оказывался совсем небольшим (немногим более двух месяцев), чтобы можно было сказать о полной гармонии интересов галицких князей с москвичами (предшествующий опыт князя Юрия говорил скорее о существовании между ними серьезных противоречий). Не прошли еще искуса обладания великокняжеской властью Юрьевичи и, выдержит ли их братский союз это серьезное испытание, предвидеть было трудно. Наконец, чем окончатся попытки Василия II противоборствовать своим галичским родичам, предугадать было невозможно.
Игра страстей дополнялась запутанной традицией престолонаследия. Юрий Дмитриевич твердо отстаивал родовой принцип наследования великокняжеского престола (от брата к брату), а его соперник Василий Васильевич настаивал на семенном (от отца к сыну). Но вот князь Юрий умер, и все изменилось. Согласно родовому принципу престолонаследия, все права переходили к Василию Васильевичу (старшему среди князей следующего поколения), а по семейному — к сыну князя Юрия Василию Косому. Как же в такой пикантной ситуации поведут себя князья? У кого из них будет больше шансов получить великокняжеский престол? Время и напористость решали многое, но не все.
И вот Василий Косой, находившийся при умершем отце, объявил себя его наследником, послав об этом сообщение своим братьям[339]. И в самом деле, что было терять время князю Василию? Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный посланы были еще Юрием Дмитриевичем в поход против Василия Васильевича на Кострому и к моменту смерти своего отца сумели добраться только до Владимира[340]. Не до великого княжения было и самому Василию Васильевичу. Однако младшие братья решительно воспротивились самовольному решению Василия Косого.
Позиция Дмитрия Шемяки и Дмитрия Красного на первый взгляд кажется и неожиданной, и неоправданной. Братья категорически отказались признать Василия Косого великим князем. Гадать о причинах этого, когда источники безмолвствуют, очень трудно. И все же, приняв своевольное решение, Василий Косой преступил закон «гнезда Калиты». Уже одно это могло вызвать негодование у его братьев. Но он выступил также и против того самого родового принципа наследования престола, за который боролись князь Юрий и его сыновья. Факт захвата престола Василием Косым превращал борьбу за «идею», «принцип», «наследие Дмитрия Донского» в обыкновенный разбой. Права на великокняжеский престол, согласно толкованию духовной грамоты Дмитрия Донского галицкими князьями, отныне принадлежали Василию II. Поэтому Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный объявили Василию Косому:
«Аще не восхоте Бог, да княжит отец наш, а тебя и сами не хотим». Чего же «хотели» братья? Конечно, вернуться к «старине» — посадить на престол Василия II.
Дело было, конечно, не только в юридической стороне вопроса. Своим волевым характером и самостоятельностью действий Василий Косой внушал младшим Юрьевичам серьезные опасения. Другое дело — Василий Васильевич. У него не было каких-либо особенных талантов, а особливо задатков крупного политического деятеля. К тому же совсем недавно он потерпел поражение и не пользовался безоговорочной поддержкой в каких-либо русских землях. Итак, Юрьевичи предпочли его, как слабейшего из претендентов, рассчитывая, что смогут при нем играть заметную роль.
Василий Васильевич охотно пошел им навстречу:
«…прииде к ним князь великий, и смирившеся, поидоша к Москве».[341].
Московские летописцы умалчивают о том, что Василий II посажен был на престол в 1434 г. его злейшим врагом Дмитрием Шемякой. Вряд ли это можно объяснить случайностью.
Теперь уже обстановка стала иной. Василий Косой попал в положение полководца без войска: московские и, возможно, галицкие полки находились с его братьями и Василием Васильевичем. Поэтому Василий Юрьевич принял решение покинуть Москву. На великом княжении он пробыл всего месяц. «Побрав злато и сребро, казну отца своего, и градьскыи запас весь»,[342] взяв в качестве заложницы Марию Голтяеву (мать жены Василия II), Василий Косой направился к Ржеве (один из городов князя Юрия). Затем, «поймав» князя Романа «Переяславского», он двинулся в Новгород, который рассчитывал сделать опорой сопротивления своим соперникам[343]. В «розмирье» с Василием Косым столицу покинули московские гости и суконники, бежавшие (очевидно, с Василием Юрьевичем) в Тверь[344].
339
ПСРЛ. Т. 26. С. 191 («По сем же и сам присла к ним, поведа отчю смерть, а свое здоровие и княжение»). Юревичи получили первое известие о событиях в Москве еще до присылки вести от Василия Косого («прииде к ним весть, что отец их князь Юрьи преставился, а брат их старейший, князь Василеи, седе на великом княжении на Москве»).
341
ПСРЛ. Т. 26. С. 191. Л.В. Черепнин объяснял переход младших Юрьевичей на сторону Василия II тем, что «им стало известно, что положение Василия Юрьевича в Москве было далеко не прочным» (
343
ПСРЛ. Т. 26. С. 191; Т. 23. С. 148. В Псковской летописи запись о прибытии Василия Косого в Новгород помещена после записи 22 июля (ПЛ. Вып. 2. С. 130). Загадочный князь Роман «Переяславский» в той же летописи (ПЛ. Вып. 2. С. 45) появился, возможно, в результате ошибки летописца. У князя Ивана Васильевича, занимавшего ярославский престол еще в 1425 г., старшим сыном был Роман (Редкие источники. Вып. 2. С. 102). Вероятно, именно о нем говорит Псковская летопись. Князь Роман бежал от Василия Косого, когда тот прибыл в Новгород. Роман был «поиман» и погиб после того, как у него отрубили ногу и руку. Н.Д. Мец установила, что после князя Ивана Ярославское княжество перешло к его третьему сыну — Василию (см.:
344
В докончании Василия II с Василием Косым (весна 1435 г.) говорилось: «А которые гости и суконики вскоромолили на тобя, великого князя, и на твою матерь, великую кнегиню, да вышли с Москвы во Тверь в наше розмирие, а тех ми не приимати» (ДДГ. № 36. С. 104).