Вслед за отъездом Чарторыйского Василий II послал в Псков своего сына Юрия. Он прибыл туда 24 февраля и был торжественно встречен псковичами. Князю Юрию при этом вручили Довмонтов меч — символ власти над Псковом. 23 марта состоялась церемония поставления Юрия на псковское княжение. Юрий Васильевич целовал крест «по всей пъсковъскои пошлине (старине. — А.3.)». В Пскове он принял посольство от ливонцев и заключил с Орденом перемирие. 18 марта Юрий Васильевич с подарками покинул Псков. Наместником там оставлен был князь И.В. Стрига Оболенский[913].
Поездка в Новгород прошла благополучно. Василий II всячески изъявлял свою любовь к городу, низким поклоном кланялся новгородским святыням[914]. Уезжая, он «поклонивъся у всех седми соборов, а Новугороду, отчинс своей, мужемъ водным такоже поклонивъся»[915]. Очевидно, тогда же договорились и об уплате «черного бора».
Во время поездки произошел эпизод, показавший, что за внешней умиротворенностью кипели страсти. Ф.В. Басенок (один из полководцев, взявших и ограбивших в 1456 г. Русу), напившись у новгородского посадника, отправился ночью на Городище (где остановился, очевидно, Василий II со своей свитой). По пути на него напали «шилники» (плуты), убили его слугу, а сам Федор Васильевич «едва утече на Городище с товарыщи». Услышав «голку» (переполох), новгородцы «возмятошася и приидоша всем Новым городом на великого князя к Городищу: чаяли, что князя великого сын пришел ратью на них, и едва утолишася». До кровопролития дело не дошло[916] Новгородцы были перепуганы суматохой и боялись, что она вызвана была подходом к Новгороду новых московских сил во главе с наследником престола Иваном. Однако все окончилось благополучно.
В позднейшей версии Софийской II и Львовской летописей в духе изобличения «изменников-новгородцев» рассказывается, что они «удариша в вечье и сьбрашася к святей Софеи; свечашася все великого князя убити и сь его детьми». Это их намерение якобы предотвратил архиепископ Иона, сказав: «…большую язву Новугороду доспеете: сын бо его большей князь Иван се послышит ваше злотворение, а се часа того, рать испросивши у царя, и пойдет на вы, и вывоюеть землю вашу всю»[917]. Нам представляется этот рассказ досужим вымыслом. Да и вряд ли бы Василий II, узнав о заговоре против своей особы (дело-то происходило на вече), так благолепно расстался с новгородцами и не предпринял против них карательных санкций.
Во время поездки в Новгород произошло «чудесное воскресение» постельничего Григория Тумгана у гробницы Варлаама Хутынского. В связи с этим событием по возвращении великого князя в Москву построен был храм Иоанна Предтечи у Боровицких ворот с приделом Варлаама Хутынского[918].
20 февраля 1460 г. Василий II покинул Новгород[919]. Во исполнение договоренности зимой 1461 г. (в феврале-марте) новгородцы собрали с жителей всей Новгородской земли «черный бор» великому князю[920].
И все же Новгород не давал покоя Василию II. 7 января 1462 г. он послал туда боярина Ф.М. Челядню, Ф.А. Белеутова и специалиста по новгородским делам дьяка Степана Бородатого. О чем велись там переговоры, не известно. 22 января они покинули Новгород[921]. Накануне смерти (март того же года) Василий II гневался на новгородцев за то, что они не прислали в Москву для переговоров архиепископа Иону[922].
Походы войной и «миром» 1456–1460 гг. на Новгород были предвестниками окончательного падения новгородской вольности. Попытки новгородского боярства сохранить независимость от Москвы, тесные связи с врагами московского великого князя, в первую очередь с Дмитрием Шемякой и его окружением, контакты с Великим княжеством Литовским, где обосновалось ядро княжеской эмиграции, — все это диктовало, по мнению правительства Василия II, необходимость скорейшего решения новгородской проблемы. Прошло немного времени, и в 1471–1478 гг. Новгород окончательно был включен в состав Московского великого княжества.
В августе 1460 г. (в Успеньев пост) ордынцы совершили новое нападение на рязанские украины. На этот раз царь Ахмат Кичиахматович из Большой Орды пришел под Переяславль-Рязанский («на Ряськое поле»), а мурзы Тенсуфуй и Темир появились под Рязанью[923]. Царь Ахмат стоял под городом шесть дней, но, «ничтоже успев граду тому», вынужден был отойти. Горожане сражались отважно и «много у него татар побили». Войска наследника престола Ивана Васильевича заняли оборону «на берегу» (Оки). В своей неудаче Ахмат винил мурзу Казат-Улана, который был инициатором этого похода. Ведь он привел царя на Рязань, «не чающе от Руси ничего сьпротивления»[924]. С Ахматом еще придется столкнуться Ивану III в 1480 г., во время «стояния на Угре».
913
ПЛ. Вып. 1. С. 57–60; Вып. 2. С. 51 (князь Александр якобы «убоявся князя великого и побеже в Литву»), 145–148; ПСРЛ. Т. 26. С. 217–218. См. также: Черепнин. Архивы. Ч. I. С. 413–414.
914
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 200 («якоже ему възлюбилося к святей Софии… на поклон, и к честным гробом иже святых в святей Софеи лежащей»).
918
ПСРЛ. Т. 6. С. 184; Дмитриев Л.А. Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII–XVII вв. Л., 1973. С. 25–26.
919
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 202. Князь Юрий вернулся в Москву в пяток шестой недели, в канун субботы Воскресения Лазаря (11 апреля), а Василий II еще «на память святых мученик 40, иже в Севастии» (ПСРЛ. Т. 26. С. 218).
920
ПСРЛ. Т. 16. Стб. 204; ГВНП. № 21. С. 38–39. О дате см.: Зимин А.А. О хронологии договорных грамот Великого Новгорода с князьями XIII–XV вв. // Проблемы источниковедения; Сб. V. М., 1956. С. 323; Янин В.Л. Новгородские посадники. С. 284.
923
ПСРЛ. Т. 26. С. 219; Т. 5 (Софийская I летопись), С. 272. По другим сведениям, Ахмат стоял под Переяславлем три недели (ПСРЛ. Т. 23. С. 156).