Мы вошли в пределы крова. На подушке, грозно снова, Там сидит она, сурово смотрит, клонит гибкий стан. Говорит: «Чего взираешь? Битвы день — ты это знаешь? Или снова покидаешь? Или вновь в тебе обман?»
Гнев во мне, негодованье. Быстро я, храня молчанье,Ухожу, и на прощанье, обернувшись, говорю:«Ныне лик свой явит сила. Храбрость, что ль, во мне остыла,Чтобы женщина учила, как сражать, что сотворю?»
Я замыслил убиенье. Отдал сотне повеленье: «Приготовьтесь для сраженья». Был уж ночи поздний час. Этой ночью схороненный, наш отряд поехал конный. Через тихий город сонный. И никто не видел нас.
Был набег мой не напрасный. И вступил в шатер я красный. Расскажу ли вид ужасный я свершенья моего? С головой своей пробитой, там лежал жених убитый, Мертвый, с кровью непролитой, хоть кричала кровь его.
Те мгновенья были кратки. Срезал я конец палатки. И, ворвавшись, без оглядки, ноги спящего схватил. Головой о столб. В могиле. Те, что двери сторожили, Дивным воплем возгласили. Конь мой вскок, что было сил.
Целый строй летел за мною. Но покрыт я был бронею. Меткой бью моей рукою тех, кто гонится во след. Мчусь, как ветер по равнине. Вот уж я в моей твердыне. Приходи кто хочет ныне. Я не ранен. Входа нет.
Я послал к моим дружинам весть: «Сижу в гнезде орлином. Будем в действии едином. Приходите все сюда». Те, что гналися за мною, ночью шли густой толпою. Но, признав меня, без бою, отошли. Страшит беда.
В час, как мрак в рассвет сменился, я в наряд мой облачился,На совет послов явился. Весть царя ко мне пришла. Так гласило это слово: «Знает бог, что дорогого Сына я в тебе родного видел. Ныне ж — бремя зла.
Для чего на дом мой чинный пролил крови ток невинной? Если гнев не беспричинный, жаждал дочери моей, — Для чего ж скрываться было? Ныне жизнь моя постыла. Мне б твоя служила сила до конца преклонных дней».
Я послал царю посланье: «Царь! Из бронзы изваянье Мягче, чем мое дерзанье. В смертных я огнях храним. Пусть события плачевны. Будь судья, но будь не гневный. Не ищу руки царевны. Солнцем я клянусь твоим.
Сколько в Индии есть тронов, знаешь ты. И власть законов, Как вещанье громких звонов, говорит: «Наследник — я. Край и край, где связь соседства, — знаю это с малолетства,Чрез тебя мое наследство. Это собственность моя.
Я к твоей взываю чести. Говорю тебе без лести:Сына нет, есть дочь. Невесте будет мужем и царемЦарь Хваразмша, — мне в замену что ж осталось? Эту стену,Я, владыка правый, в пену обращу моим мечом.
Камни брошу я на камни. Дочь твоя? Дане нужна мне. А нужна в удел страна мне. Вторю, Индия — моя. Каждый, кто мое отнимет, он немедля кару примет. Меч с земли его поднимет. Умертви. Но прав здесь я».
14. Сказ о том, как Тариэль услышал об исчезновении Нэстан-Дарэджан
Весть отправил я с послами. Ум мой полон был углями,Сумасшедшими огнями неизвестности томим. Со стены смотрю в равнину. То узнал, что вдруг я стыну. Но, узнав мою кручину, духом был несокрушим.
Там идут два пешехода. Я встречаю их у входа. С ними шествует невзгода. Раб и скорбная Асмат. Разметалась волосами. Кровь лицом течет струями. Не приветными огнями, не улыбкой полон взгляд.
Вижу издали — с бедою. Дрогнул я и взят тоскою. Восклицаю: «Что с тобою? Что несет огнистый час?» Плачет горестным рыданьем. Чуть лепечет восклицаньем. «Небо дышит наказаньем. Ополчился бог на нас».
Подхожу. Вопрос мой снова: «Что случилось с нами злого? Если правда и сурова, говори». Рыданья вновь. Скажет, вновь молчит, вздыхая. Бьется мука огневая. Грудь моча и обагряя, со щеки струится кровь.
Наконец она сказала: «Для чего бы я скрывала? Но тебе услады мало будет в повести моей. Так имей же состраданье. И, узнав мое сказанье, Прекрати мое страданье. Перед господом убей.
Как свершилось убиенье жениха, в одно мгновенье Поднялось везде смятенье. Царь вскочил и оробел. Чует, весть подходит злая. Кличет он тебя, взывая. Дома нет тебя. Вздыхая, как о том он пожалел.
Тут ему промолвил кто-то: «Он проехал за ворота».И умножилась забота. Царь сказал: «Все видно мне.Дочь мою любил он, знаю. Пролил кровь, — несчастье краю.Слишком четко понимаю. Было сердце их в огне.
Так клянусь же головою. Ту, кого зову сестрою,Я, убив, землей покрою. Был о боге мой приказ.Как же дочь она взрастила? В сети дьявола вместила.Чем любовь их так прельстила? Смерть пред богом ей сейчас».
Царь чтоб клялся головою? Это редкость. И грозою Он не медлит над виною. Клятву молвил, — вот удар. Божий враг ту клятву слышит. Он к Давар той вестью дышит. Даже в небе все расслышит эта Каджи властью чар.