Этот день они сидели и без счета пили-ели.Захмелеть тут в самом деле даже пьяницы могли. И заря горит в кристале. Автандила искупали. В пояс пышный наряжали и шелками облекли.
Витязь полон нетерпенья. Все ж усладам развлеченьеДолжен дать он дней теченье. На охоту ходит он.Разны игры и забавы. Как стрелок, он полон славы.Кто вступал с ним в спор неправый, в достиженьи посрамлен.
Витязь молвит до Фридона: «Быть с тобою — оборона. Разлучиться — горечь стона, смерть. Но трудно дольше ждать.Есть другой огонь, он строго жжет меня, зовет дорога. И в душе моей тревога, — ведь могу и опоздать.
От тебя уйти — мученье. Но сегодня — отлученье. Оттого иное жженье, — с ним сейчас мои мечты. Медлить путнику опасно, — пусть поймет он это ясно. Укажи, где солнце красно у волны увидел ты».
Тот ответил: «Без сомненья ты не встретишь затрудненьяОт меня. В тебе пронзенье, вдаль зовущего, копья.Бог с тобой. Иди, прекрасный. Враг да сгибнет твой, не властный.Но скажи мне, витязь ясный, без тебя как буду я?
Но скорбеть теперь бесплодно. Лишь одно скажу свободно: Одному идти негодно. Дам тебе я верных слуг. Меч, доспехи, мул и кони, — с ними будешь в обороне. Меж сподвижников, в их лоне, свергнешь трудности вокруг».
Вот воители, четыре. С верным сердцем. В целом мире Путь проложат, дальше, шире. Будут в латах до конца. Красным блеском светит злато. Снарядил Фридон богато В путь, и дал он без возврата — огневого жеребца.
Для постели не убогой повезет все, крепконогий,Мул далекою дорогой. Провожает в путь Фридон.В тех, что мига ждут разлуки, загорелся пламень муки.От Фридона — жалоб звуки: «Если б здесь был светлый он».
Грустный слух идет умами. Торговать ли тут шелками, Или сочными плодами? Горожанки все толпой Сгромоздились. Тоскованье, сожаленья и рыданья. Громы в воздухе, стенанья. «Где он, солнце, день златой?»
Вот и город миновали. Шум волны в приморской дали. Автандил с Фридоном стали там, где видел солнце он. Там из слезного затона кровь течет под звуки стона. Повесть слышится Фридона, как планетный лик пленен.
«Солнце, чьи так белы зубы, чьи — рубиновые губы, Двое черных, дики, грубы, выводили на песок. На коне летел из дали, чтоб сразить их силой стали. Увидали, побежали, быстрой птицей был челнок».
Тем рассказом дух волнуем. Путь в нем к новым слезным струям.Приникают с поцелуем, обнимает брата брат.Скрепой слиты неразлучной, все ж расстались в миг докучный.Мысль и мысль — в тоске созвучной. Стройный витязь — ранит взгляд.
28. Сказ о том, как отбыл Автандил от Фридона, дабы отыскивать Нэстан-Дарэджан
Полный месяц, отбывая, витязь думает, вздыхая. В сердце бьется мысль живая о прекрасной Тинатин. Молвит: «Как судьба жестока. Я один, и ты далеко. Но бальзам, по воле рока, дан тобой среди кручин.
Почему всегда герои в тосковании и в зное?Как скала, мое живое сердце бьется со скалой.Три копья — пронзенье злое — в сердце мне вошли, как в бое.Не даешь мне быть в покое, мой дурман с отравной мглой».
Витязь с четырьмя рабами, над прибрежными волнами, Держит путь прямой песками. Тариэлю где бальзам? День ли, ночь ли, все едино, ищет. Жизнь его — кручина. Что весь мир ему? Мякина, и не больше, в мире том.
Где бы путников не встретил, вопрошает, чуть приветил, Где тот блеск, чей луч так светел. Путь в сто дней — томлений ряд.Видит холм, на нем верблюжий караван с поклажей дюжей, И купцы, в тоске досужей, нерешительно стоят.
Караван тот бесконечный — с виду вовсе не беспечный.Каждый в нем — с тоской сердечной, рад вперед, а вот стоит.Витязь словом привечает, и его хвала встречает.«Вы купцы?» — он вопрошает. «Вы откуда?» — говорит.
Мудрый муж, с лицом румяным, главный был над караваном.Звался он Усам, и станом он до юного склонясь,Говорит благословенья: «Солнце, наше утешенье.Ты с коня хоть на мгновенье ниспустись, обрадуй нас».
Сделал так. Им в том отрада. Что ж не сделать, если надо.«Мы торговцы из Багдада. Мухамед у нас пророк. Вина новые не пьем мы. В град царя морей идем мы. Караван с добром ведем мы. Наш товар не лоскуток.
Привело сюда скитанье. Человек здесь без сознанья На песке лежал. Старанья приложили мы к нему. Помогли. Стал снова в силе. И его мы вопросили: «Кто?» — сказал. — «Таких насилий не покличу ни к кому.
Из Египта с караваном мы поплыли к новым странам. Вдруг пираты. Бьют тараном. С кораблем стряслась беда. Зацепляют нас баграми. Убивают нас мечами. Я не знаю, как волнами был я выброшен сюда».