Он сказал: «Родное чадо! Быть с тобой моя услада.Грусть прошла, ты радость взгляда, точно зелья ты дала,Чтоб рассеять муку властно. Но, хоть я терзался страстно,Знай, не тщетно, не напрасно мысль к печальному ушла.
Повстречался мне безвестный витязь юный. Свод небесныйБыл красой его чудесной словно радугой пронзен.Я не мог узнать причины слез его, его кручины.Хоть в красе он был единый, но меня разгневал он.
Чуть ко мне метнувши взором, вытер слезы, скоком скорымНа коня вскочил, — я спорым овладеть велел, но вмигРазметал моих людей он. Кто он? Дьявол? Лиходей он?Я без слова был осмеян. Вдруг исчез, как вдруг возник.
Был ли он иль нет, не знаю. Горький ад на смену раюЯ от бога принимаю. Прошлых дней погашен свет.Этой скорби не забуду, не бывать такому чуду,Сколько дней я жить ни буду, мне веселья больше нет».
В голос звук вложив напева: «Соизволь,—сказала дева,—Слово выслушать без гнева. Обвинять нам хорошо льЭтот промысел всезрящий? Бог и к мошке добр летящей.Если он раскинул чащи, разве в них он дал нам боль?
Если витязь был телесным, не видением чудесным,На земле другим — известным он, конечно, должен быть.Встанет весть, придет к нам слухом. Если ж он лукавым духомБыл и скрылся легким пухом, что ж тоской себя губить.
Вот совет мой, повелитель: над царями ты правитель.Зри кто хочет, — где тот зритель, чтобы твой измерил свет?Так пошли людей, — пусть ищут, целый мир пускай обрыщут.Уж они ответ отыщут, смертный это или нет».
Царь зовет гонцов проворных, между лучшими отборных,Чтобы в поисках дозорных не жалели ни труда,Ни стараний, ни усилий, чтобы каждого спросили,Где тот витязь, гордый в силе, и чтоб шли скорей туда.
Вот гонцы в далекой дали. Целый год они блуждали.Никого не увидали, кто бы витязя встречал.Все напрасны вопрошанья. Бесполезны их исканья.Были долги их блужданья, — был успех их вовсе мал.
Пред царем рабы предстали. Преисполнены печали,Так его оповещали: «Хоть искали мы везде,Труд бесплоден был, хоть честен, — нам скорбящий лик уместен,Никому он неизвестен. Укажи, искать нам где?»
Молвил царь: «Мне дочь сказала правду. В скорби смысла мало.Здесь змея являла жало, — это был нечистый дух.Мне мой враг был с неба свеян, это им я был осмеян.Да блудит среди затей он, — чист мой взор и волен слух».
Позабыт им дух лукавый. Снова игры и забавы.Песнопевец ищет славы. Закрутился акробат.Юным царь велел и старым веселиться. Светлым чарамНет предела. Царским даром не один опять богат.
Автандил — полуодетый. Вкруг него играют светы.Арфы звон и песни спеты. Вдруг гонец от Тинатин,Черный раб в его покое: «Та, чей образ — лик алоэ,Шлет веление такое: к ней иди, о, господин».
Светлой вестью очарован, Автандил встает, взволнован.Тот наряд, что облюбован, самый лучший, он надел.Видеть розу, быть с любимой, в том восторг незаменимый.С красотою несравнимой быть — пленительный удел.
Автандил идет к ней смело. Ни пред кем не оробелаМысль его. И пусть горела много раз слеза о ней,Хочет видеть лик певучий той, чье пламя — свет горючийМолний, рвущихся из тучи, кто горит луны сильней.
Та жемчужина жемчужин. С горностаем свет тот дружен.Смотрит взор обезоружен. Ткань на нежной — без цены.Сердце жгущие ресницы — словно ночь вокруг зарницы.Шея млечна у царицы, косы тяжкие черны.
Хоть одета в свет коралла, но печали не скрывала,Автандила привечала, сесть велит ему она.Юный сел пред ней смиренно. Сердце любит, сердце пленно.Взор во взор глядит забвенно. Мысль усладой зажжена.
Витязь молвит: «Ты, златая, светишь, страхи рассевая.Вот, я нем. В зарю вступая, месяц солнцем вмиг сожжен.Я не мыслю на досуге. Я не вихрь на вольном луге.Но в каком волшебном круге, чем твой грустный ум смущен?»
Вот изящными словами, выбрав их, как меж цветамиТе, что ярче лепестками, привлекают больше глаз,Дева молвит: «Хоть со мною не одною ты стеноюРазделен, но я, не скрою — страх твой странен мне сейчас.
Но скажу сперва пред другом, чем терзаюсь, как недугом.Помнишь день, когда над лугом, близ утеса, над рекой,Над водой реки хрустальной некий витязь был печальный,Как слезу с слезой хрустальной лил он, мучимый тоской,
С той поры томлюсь всегда я. Мысль о нем, не уставая,Жалит, жалит, точно злая быстролетная оса.Знаю я, что ты из смелых. Так ищи его в пределах.Всей земли — до тучек белых, что восходят в небеса.
Сердце в чувстве сердцу радо. Хоть меж нас была преграда,Но без слов, лишь силой взгляда, увидала ясно я,В одиноком отдаленьи, что в любовном ты плененьи,Что горишь в изнеможеньи, и дрожит душа твоя.