Это солнце в паланкине нераздельно с ними ныне. Вот охота по долине. Кровь течет. Свистит стрела. Где б они не проходили, той красе и этой силе Взоры всех восторг струили, им дары и им хвала.
Словно это свод небесный. Между лун, в семье их тесной,Солнца лик горит чудесный. Дни пути — и ближе цель. Между гор, что в мгле как в дымах, для людей недостижимых,Строй туда идет любимых, где томился Тариэль.
Молвит витязь: «Буду ныне вам хозяин. Там в стремнинеНедостатка нет в дичине. И накормит нас Асмат. Поедим, повеселимся, а притом обогатимся. Мы в дарах здесь не скупимся, многосветел пышный клад».
Спешась, вот идут в пещеры, в тот чертог утесов серый. У Асмат дичин без меры. Режет вкусные куски. Радость. Кончена дорога, где страданий было много. Восхваляют сердцем бога, — счастье вывел из тоски.
Вот в скалах, через пустоты, чрез иссеченные гроты, Где сокровища как соты, где печати по дверям, Всей толпой они проходят. Забавляясь, в залах бродят. И богатствам счет не сводят. Не воскликнут: «Мало нам».
Есть для каждого блестящий там подарок подходящий. Каждый был там предстоящий Тариэлем награжден. А потом из несочтенных тех сокровищ сгроможденных, Как из житниц нагруженных, каждый воин наделен.
До Фридона молвит слово: «Хоть бери еще и снова, Я должник твой, и такого долга — как покрыть объем? Но, благое совершая, верь, — награда ждет у края. Этим кладом обладая, в царстве им блистай своем».
Воздает Фрид он почтенье, и исполненный смиренья Говорит благодаренья: «Царь, я твой, тебя любя. Ты как в бурю — голос грома. Всякий враг твой лишь солома.Счастье мне тогда знакомо, как смотрю я на тебя».
Повелел Фридон — верблюжий караван доставить дюжий, Чтоб богатства в час досужий перевесть к себе домой. И в Арабию оттуда держать путь. Исполнен чуда, Ветер шепчет весть про чудо. К солнцу месяц молодой.
Долгодневное томленье. Вот из дымки отдаленья Видны замки и селенья. То Арабия, она. После дней тоски суровых, для восторгов встречи новых, В голубых толпа покровах, к Автандилу столь нежна.
Тариэль до Ростэвана шлет сказать: «Душа медвяна. Роза в цвете и румяна. Не сорвал никто ее. Царь Индийский, духом ясный, до Арабии прекрасной, Я дерзнул прийти. О, властный, пред величество твое.
Вид мой, раз, в тебе волненье пробудил и раздраженье. Наложить хотел плененье на меня, и на коне Гнался. Было то неправо. Вспыхнул гнев во мне как лава. И налево, и направо смерть рабы нашли во мне.
Потому я пред тобою ныне с прошлою виною. Грех свой бывший не укрою, — бывший гнев покрыл его. Яв дарах не благодетель. В этом мне Фридон свидетель. Дар один принес радетель: Автандила твоего».
Слов где взять мне подходящих, чтоб явить восторг горящих?В блеске трех лучей блестящих млеют щеки Тинатин,Задрожавшие ресницы оттеняют свет зарницы. Под бровями — огневицы. Алым светится рубин.
Чу, литавры. Гул их льется. Смех и говор раздается. Воин с воином смеется. Под уздцы берут коней. Седла все в огнях узорных. Много витязей проворных, На конях своих отборных, жаждут встречи, будут в ней.
Едет царь, с ним властелины. И вокруг владык дружины Словно дружный хор единый. Благодарны богу все. «Нет у зла существованья. Для благого лишь деянья Есть и жизнь, и ликованье. Свет в готовой ждет красе».
Уж они не за горами. И нежнейшими словами Говорит, горя глазами, к Тариэлю Автандил: «Видишь эту пыль равнины? В этом дым моей кручины. В сердце пламени лучины. От огня лишаюсь сил.
Это мой отец приемный. Я же, точно вероломный,И безродный, и бездомный, медлю встретить, пристыжен.Я в узор вступил нежданный. Стыд мой — слово сказки странной.Но мечты моей желанной — вестник ты и друг Фридон».
Тот ответил: «Лик смиренья пред владыкой — знак почтенья. Здесь побудь в отъединенье. Не предам тебя огню. Коль решение такое есть у бога, будь в покое: Солнце с обликом алоэ я с тобой соединю».
Льву надежды эти сладки. В малой ждет он там палатке. Радость взглядов и оглядки, ждет и Нэстан-Дарэджан, Дрожь ресниц волной урочной — ветер северо-восточный, Царь Индийский полномочный едет прямо, строен стан.
И Фридон с ним едет вместе. О прибытьи были вести. Царь Арабский этой чести ждет. И едут наконец. Тариэль лицом склонился. Прочь с коня, и озарился. Царь к царю светло явился, сын один, другой отец.
Тариэля почитанье — Ростэвану знак вниманья. Он дарит ему лобзанье, удовольствуя свой рот. Тариэлю — ласка слова: «Блеск ты солнца золотого. Без тебя не будет снова светел день, как ночь пойдет».
Царь глядит на обаянье, он исполнен чарованья. Хвалит все его деянья, достижение побед. И Фридон явил почтенье, пред владыкой преклоненье. Царь исполнен утомленья: Автандила с ними нет.