Море Банда. Ночью встали на станцию. Глубина около 5500 метров. На свет опущенных в воду электрических ламп подплывает и подлетает множество летучих рыб, временами подходят стайки кальмаров, охотящихся за летучими рыбами. Редко когда рыбе удается увернуться от молниеносного нападения головоногого хищника, оснащенного «ракетным» двигателем. Подплывают серебряные змеиные макрели или гемпилы (Gempylus serpens), грациозно изгибая узкое длинное тело, и внезапно, как отпущенная стальная пружина, выскакивают из воды, иногда на 3 метра в высоту.
Рыболовы упражняются в забрасывании сачков. Некоторые достигли в этом спорте большого мастерства; особенно отличается мой старый приятель, сотрудник отряда ихтиологии Григорий Касьянович Фисунов, или просто Касьяныч. Касьяныч — популярная фигура на корабле. Бывалый моряк, опытный судовой машинист, всю войну проплававший в «конвоях», доставлявших снаряжение и прочие грузы в порты Севера, превосходный рыбак и товарищ, Касьяныч попросил перевести его из «машины» в отряд ихтиологии. И отряд ихтиологии не прогадал, получив такого сотрудника. Каких только рыб не наловил за рейс Касьяныч своим волшебным, не знающим промаха сачком!
Вот к борту подплывает, извивая свое длинное тело, морская змея — и попадает в сачок Касьяныча. Это пеламис (Рelamis platurus), змея, великолепно приспособившаяся к морскому образу жизни. Ловкая и быстрая в воде, на палубе она совсем беспомощна. Она извивается, вертится, но остается на месте. Брюшные щитки, которые у сухопутных змей играют такую большую роль в ползании, у большинства морских змей отсутствуют. У этой змеи толстая черная спина и плоское, сжатое с боков брюхо, светлое, бело-желтое, по которому проходит черный фестончатый рисунок. Длина ее не менее полуметра. Это чисто пелагическая форма, которая ловится в открытом океане, но встречается и у берегов.
Морскую змею надо брать осторожно, деревянным пинцетом, так как они очень ядовиты и укус их может быть опасен. Специалисты в Бомбее говорили мне, что яд морских змей почти в 10 раз сильнее, чем яд кобры или индийской гадюки. Однако укусить человека морской змее трудно, так как у нее небольшое раскрытие рта. Этим, вероятно, объясняется, почему мальчуганы на островах Фиджи и в других местах так вольно обращаются с морскими змеями. Были тем не менее описаны случаи укусов людей морскими змеями.
Морские змеи все живородящи, причем детеныши родятся крупными — нe менее половины длины тела матери — и вполне приспособленными к самостоятельному существованию. Они растут в теле матери не только за счет питательного материала, заложенного в желтке яйца, но и получают питание от материнского организма через последы, которые образуются вокруг каждого яйца, как у млекопитающих. Это и позволяет детенышам достигать таких значительных размеров. Молодые змеи имеют другую окраску, чем взрослые, они исчерчены светлыми и темными поперечными полосами — хорошая защитная окраска среди водорослей или ветвистых кораллов. Морские змеи водятся в Индийском и Тихом океанах, в Атлантическом океане их нет.
Змей мы ловили немало, нескольких видов, чаще всегс Pelamis platurus и энхидрина (Enhydrina schistosa), и они подолгу жили у нас в аквариумах. Змеи отличались агрессивностью и необычайной прожорливостью. Кормили их живыми рыбками.
В сачки попадаются полурылы Hemirnamphus — узкие; длинные, совсем серебряные рыбы с шиловидным рылом, у которых верхняя челюсть короче нижней. По серебряному телу проходят вертикальные черные полоски.
Зоологи подняли дночерпатель, и, разбирая ил, А. В. Иванов опять обнаружил в нем погонофор, причем двух новых видов. Два дночерпателя — и уже несколько новых погонофор!
При полном штиле пересекаем море Банда. Небо и море сливаются в мареве. Выскакивают летучие рыбы, прописывают хвостом по воде волнистую линию и низко взлетают; парят в воздухе недолго, так как нет ветра. Без ветра им взлетать труднее. Снова прочертят хвостом волнистую линию и опять протянут низко над водой.
Проплыла не спеша стайка довольно крупных морских черепах. Вскоре одну черепаху поймали, она жила у меня в ванне до конца рейса и уехала в Москву, в зоопарк. Мы с ней очень подружились, она знала свою кличку — Кура-кура (Кура-кура по-малайски значит морская черепаха), отличалась отменным аппетитом и очень быстро росла. За полгода вес ее увеличился в три раза. Это была черепаха Eretmochelys imbricata, тот вид, из панциря которых делают черепаховые изделия. Панцирь Куры был необычайно красив.
Сколько в море рептилий — змеи, черепахи, а в прибрежных водах еще и крокодилы! Никогда не думал, что рептилии так «освоили» море.
Море Банда, как и Серамское море, полно жизни. В полдень нас окружила огромная стая дельфинов, в несколько сот голов. Дельфины выныривали парами, тройками. Выскакивали высоко из воды, на 2–3 метра, и с шумным всплеском падали обратно. Есть мнение, что так они глушат рыбу. Скопление дельфинов указывает, что в море много рыбы. Много и птиц. Длиннокрылые черные фрегаты парят в воздухе, садятся на судно.
Впереди из моря показался ровный симметричный конус вулкана Гунунг-Апи (Огненная гора — по-индонезийски). Когда подошли ближе, стал отчетливо виден кратер вулкана. Один край кратера, как раз над обращенным к нам склоном, оторван. По этому склону не растет лес, видны застывшие сотоки черной лавы, желтые камни. Остальные склоны заросли густой растительностью.
У острова встали на станцию. Решено провести лов на нескольких горизонтах специальным, так называемым разноглубинным тралом (трал Изаакс-Кидда). Этот трал идет не по дну, а плывет в толще воды.
Разноглубинный трал принес интересные уловы рыб с разных горизонтов. На 200 и на 1000 метрах в него попались хаулиоды (Chauliodus) — любопытные глубоководные рыбы черной окраски с огромными зубами и рядами светящихся органов; странные рыбы рода Odontostomus с длинными, загнутыми вперед зубами и телескопическими, смотрящими вверх глазами. Черный плоский угорь авоцетина (Avocettina) с длинным узким рылом. В 1000-метровом горизонте пойманы интересные серебряные топорики (Sternoptyx dicvp-hana) и другие рыбы.
Зайдя после станции в лабораторию бентоса, я увидел в кристаллизаторе плавающих в нем животных, похожих на прозрачные стеклянные цилиндрические бочонки. Это оказались долиолум (Doliolum), которые относятся к сальпам, т. е. входят в подтип оболочников, туникат. В одном таком «бочонке», как в домике, такой же прозрачный рачок усиленно машет ножками, прогоняя свежую воду через «домик». Рачок этот — амфипода Phronima sedentaria, самка; она вывела детей в «домике», который выела в теле долиолум. Необыкновенно интересны биология и жизненный цикл самих Doliolum, которых зоолог В. Н. Беклемишев называет «одним из самых фантастических существ моря». Прежде всего это колониальные организмы. Развитие их необычайно сложно. В цикле развития долиолум имеется правильное чередование полового поколения с бесполым.
Из яйца развивается хвостатая личинка, имеющая спинную струну, хорду (эти животные принадлежат к хордовым, куда входят и позвоночные животные). Личинка развивается во взрослую особь, но бесполую, в ней отсутствуют половые железы, гонады. В теле этой бесполой формы, так называемой кормилки, развиваются особые нитевидные выросты. От этих выростов отшнуровываются крошечные почки. Почки подхватываются особыми подвижными клетками — фороцитами, которые переносят их на спинную сторону тела и усаживают там в определенном порядке, где почки прирастают к «кормилке» и развиваются. Затем некоторые из этих пересаженных почек отрываются и становятся свободно плавающими особями. «Кормилка» отмирает, а на плавающих особях из так называемых половых почек вырастают типичные половые (с гонадами) долиолум; отрываясь, они переходят к самостоятельной жизни с половым размножением. «Тут все чудесно, — пишет В. Н. Беклемишев, — замечателен полиморфизм колонии, ее строгая интеграция при относительной независимости особей, тесная физиологическая связь при отсутствии настоящего органического единства. Но наиболее поразительное явление — перенос почек фороцитами, рассаживание их группами в строго определенном порядке…»