Для оценки влияния уменьшения освещенности с глубиной пробы опускались на разные глубины. Полученные данные позволяли рассчитать величину первичной продукции под квадратным метром поверхности моря для различных районов океана.
В открытых частях океана первичная продукция низка и не превышает 10–30 мг С/м2 в день В прибрежных районах первичная продукция выше. В море Банда она равнялась 236 С/м2. На шельфе Австралии шло как раз цветение водорослей, была весна южного полушария, и первичная продукция достигала огромных цифр — 450 мг углерода в день. У берегов Африки она была ниже — 72 мг С.
Среди районов открытого океана своей относительно высокой продуктивностью выделяется Аравийское море, где продукция достигала 120 мг углерода на 1 квадратный метр поверхности моря в день.
Карта распределения первичной продукции совпадает с картой распределения водорослей и общего планктона, и это понятно, так как от количества фотосинтезирующих водорослей зависит величина продукции.
Возникает вопрос, а чем же обусловливается большее или меньшее богатство верхних слоев моря планктонными водорослями?
Тут на первый план выступает значение биогенных элементов — источников фосфора и азота, необходимых для построения живого вещества, для синтеза белка. Света в тропиках всегда хватает, он не ограничивает фотосинтеза; тут нет, как в высоких широтах, темного и светлого времени года. Угольной кислоты тоже всегда достаточно. Быть «узким местом», лимитировать продукцию могут лишь питательные соли, биогенные элементы.
В тех местах океана, где воды с большим содержанием биогенных элементов поднимаются высоко и доходят до зоны фотосинтеза — как в Аравийском море, у берегов Африки, у Мадагаскара, — там первичная продукция высока. В открытом океане богатые биогенными элементами слои находятся глубоко, и слой фотосинтеза беден фосфатами и особенно нитратами — там величина первичной продукции гораздо ниже. Таким образом, динамика вод, обусловливающая подъем питательных солей из глубины, где их всегда много, к зоне фотосинтеза, имеет решающее значение. На глубинах питательных солей много, так как тут они воссоздаются, регенерируют из распадающихся мертвых растительных и животных организмов в результате деятельности микробов.
Между величиной первичной продукции и концентрацией биогенных элементов в морской воде отношения, конечно, сложные. Условия могут сложиться так, что из глубины идет достаточный подъем питательных солей, но фотосинтез происходит настолько интенсивно, что питательные соли почти нацело используются и концентрация их в воде падает. Тогда мы будем иметь высокую первичную продукцию при бедности биогенными элементами в продуцирующих слоях. Ярким примером подобного рода служит шельф Австралии. Здесь была обнаружена самая высокая для Индийского океана продукция (450 мг С/м2 в день) и самое низкое содержание фосфатов во всем столбе воды (2 мг Р на м3) при полном отсутствии нитратов и нитритов.
Некоторое количество измерений первичной продукции при помощи радиоактивного углерода было выполнено самим Стиманом-Нильсеном в экспедиции на «Галатее» при пересечении ею Индийского океана. Исследования «Витязя» позволили получить сравнительные величины продукции в разных районах океана.
БОМБЕЙ
Близится конец нашему плаванию. Бомбей — наш последний заход. Там мы простимся с индийскими друзьями, с которыми успели сблизиться за эти месяцы совместного плавания.
Все уже мечтают о возвращении на родину, о приходе в Одессу. Столько месяцев в море, в напряженной работе не могли не утомить весь состав экспедиции — и моряков, и научных работников. Только Г. Н. Иванов-Францкевич настаивает на добавочных суточных станциях, нужных ему для построения схемы глубинных течений. Возвращение в Одессу намечено на конец апреля, и многие из нас надеются встретить в этом порту своих близких. Наши жены, хоть не все, но многие, думают приехать в Одессу и ожидать там прихода «Витязя». Хочется и более скорой встречи, хочется увидеть своими глазами корабль, который в течение долгих месяцев разлуки и тревог был вторым домом их мужей.
Я тоже устал от плавания и до отказа насыщен впечатлениями. Но меня, как и всех, интересует исследование западного района Аравийского моря, интересно пройти древними воротами в Индийский океан — Баб-эль-Мандебским проливом, и почувствовать раскаленный зной пустыни в жарком Красном море. Интересно увидеть Суэцкий канал, так сокративший путь кораблям из Европы в страны Востока. Увидеть Дарданеллы и холмы Галлиполи, обильно политые кровью в первую мировую войну; пройти Мраморным морем и Босфором, посмотреть хоть с палубы корабля на дворцы и минареты Константинополя. Хочется, наконец, выйти в так хорошо мне знакомое Черное море и с волнением ожидать, когда на горизонте откроется узкая полоска родной земли.
Мы предвкушаем радушную встречу в гостеприимной Одессе, предвкушаем приближение к пристани, на которой каждый будет стараться разглядеть встречающих его родных и близких людей. Все это так реально и так близко, за спиной длинный и долгий путь, и остается сделать только последний шаг.
Но за несколько дней до прихода в Бомбей мне приносят радиограмму. По распоряжению Президента Академии наук мне надлежит в Бомбее покинуть судно и срочно лететь в Москву. Для чего — не знаю. Я расстроен, огорчен, я прошу по радио разрешить мне довести плавание до конца, но согласия не получаю. Итак, мое плавание закончится в Бомбее. Красное море, Дарданеллы, Босфор — все это будет без меня.
4 апреля. Было еще темно, когда я проснулся от остановки работы машины. Вышел на палубу — мигают маяки, вдали зарево огней Бомбея. Мы стали на рейде в нескольких милях от города. Утром, когда рассвело, подошел катер с портовыми властями.
С капитаном, начальником экспедиции и А. С. Соловьевым мы отправляемся на портовом катере в Бомбей. Капитан порта обещает часа через два перевести «Витязь» к городу, поставить в ковш — Princes Dock.
В порту нас ждет «Москвич» нашего консульства, и мы отправляемся в первую нашу поездку по Бомбею. Бомбей — огромный современный город, крупнейший порт, главный торговый и промышленный центр страны и второй по величине, после Калькутты, город Индии, столица богатого и густонаселенного штата Бомбей. Население приближается уже к трем миллионам.
Население города и штата Бомбей состоит из нескольких национальных групп, главные из которых гуджаратцы и маратхи, религиозной общины парсов, а также многих тысяч индийцев из других частей Индии. Все эти различные группы говорят на разных языках, исповедуют разные религии, держатся разных обычаев, едят различную пищу.
Бомбей расположен на узком длинном полуострове. Когда-то это были несколько островков, впоследствии соединенных вместе. Ими овладели португальцы, но в середине XVII века острова с находившимися там рыбачьими деревнями и портом были уступлены англичанам в качестве приданого принцессе Екатерине Браганцской, которую выдавали замуж за короля Карла II. Бомбей омывается водами залива и со стороны порта, и с противоположной стороны, где пролегает набережная Марин Драйв, самая фешенебельная улица Бомбея.
Я бы не сказал, что Бомбей очень красивый город. В нем нет или очень мало зданий, которые поражали бы своей архитектурой, нет красивых архитектурных комплексов, нет величественных старинных храмов, индуистских или мусульманских, знаменитых памятников древнего индийского зодчества, как в Агре, в Мадрасе, в Дели!
Приезжаем в наше генеральное консульство. С террасы консульства открывается прекрасный вид на тихий голубой залив, по которому скользят парусные рыбачьи лодки.
Консула еще нет, и мы занимаемся сортировкой писем, пересланных для «Витязя» из всех портов, куда они прибыли с опозданием, и просматриваем последние советские газеты. Наконец приезжает генеральный консул Николай Яковлевич Тараканов. Он обращается ко мне, интересуется, когда брать для меня билет в Дели. Договариваемся на четверг, 7 апреля. В субботу ТУ-104 отлетает из Дели в Москву. Генеральный консул дает нам свою машину и просит шофера провезти нас по интересным местам города.