Ты, наверно, вспоминаешьО сокровищах своих, —Дочь твоя, не зная меры,Раздала народу их.Лучше было бы, пожалуй,Не сажать ее на царство,Чем казну пускать на ветер,Разоряя государство».
«Смел ты, визирь! — отвечая,Засмеялся царь-отец. —Клеветник и тот не скажет,Что арабский царь — скупец.Вспоминая о минувшем,Потому я огорчился,Что никто науке ратнойОт меня не научился.
Слушай, визирь мой отважный,Слушай, дочка Тинатина:Все имел я в этом мире,Только не дал Бог мне сына.Сын сравнялся бы со мною,А теперь по воле БогаЛишь один военачальникНа меня похож немного».
Слово царское услышав,Улыбнулся Автандил.«Ты чему смеешься, витязь?» —Царь, нахмурившись, спросил.«Царь, — ответил юный витязь,Дай сперва мне обещанье,Что меня ты не осудишьЗа обидное признанье.
Царь, напрасно ты кичишьсяПеред целою страной,Что никто в науке ратнойНе сравняется с тобой.Мне известна в совершенствеВся военная наука.Если хочешь, будем спорить,Кто вернее бьет из лука».
Ростеван, смеясь, воскликнул:«Принимаю вызов смелый!Пусть устроят состязанье,А уж там что хочешь делай.Повинись, пока не поздно,А не то, побитый мною,Трое суток ты проходишьС непокрытой головою».
Снова царь развеселился,И смеялся, и шутил.Вместе с ним смеялся визирьИ отважный Автандил.Увидав царя веселым,Гости вмиг повеселели,Снова яства задымились,Снова кубки зашипели.
И как только на востокеРазлилось сиянье дня,Автандил-военачальникСел на белого коня.Золотой чалмой увитоБыло снежное чело,И оружие гремело,Ударяясь о седло.
Окруженное стрелками,Перед ним открылось полеМеж кустами по оврагамЗвери прыгали на воле.Вдалеке отряды ловчихИ загонщиков лихихВ трубы звонкие трубилиИ навстречу гнали их.
Вот и царь явился тожеНа коне своем арабском,И охотники склонилисьПеред ним в почтенье рабском.И помощников искусныхВкруг него скакала рать,Чтоб считать зверей убитыхИли стрелы подавать.
«Ну, задело! — царь воскликнул.Будем бить легко и верно!»Две стрелы взвились из луковПали враз козел и серна.Пыль столбами заклубилась,Понеслись, как ветер, кони,И животные помчалисьВрассыпную от погони.
Но все чаще били стрелы,Звери падали во мгле,Дикий рев стоял на поле,Кровь струилась по земле.Два охотника летелиИ, стреляя на скаку,Вдруг коней остановилиНа скалистом берегу.
Позади лежало поле,Впереди — река и лес.Из зверей кто жив остался,Тот теперь в лесу исчез.Царь сказал: «Моя победа!Эй, рабы, возьмите стрелы». —«Государь, моя победа!» —Возразил охотник смелый.
Так, шутя и препираясь,Над рекой они стояли.Между тем зверей убитыхСлуги царские считали.«Ну, рабы, откройте правду, —Приказал им повелитель, —Кто из нас на состязаньеОказался победитель?»
«Государь, — рабы сказали, —Хоть убей ты нас на месте,Автандилу ты не ровня,Это скажем мы без лести:Много стрел твоих сегодняВ землю воткнуты торчат,Автандил же полководецБил без промаха подряд».
Царь, услышав эти вести,Обнял славного бойца,И уныние слетелоС утомленного лица.Затрубили громко трубы,И веселая охотаПод деревьями уселась,Отдыхая от похода.
Сказание второе.
О том, как Ростеван увидел витязя в тигровой шкуре
Вдруг заметили вельможи,Что над самою рекоюВиден некий чужестранец,Всех пленивший красотою.Он сидел и горько плакал,И коня за повод длинныйОн держал, и конь был в сбруеДрагоценной и старинной.
Этот витязь неизвестный,Молчаливый и понурый,Был одет поверх кафтанаПышной тигровою шкурой.Плеть в руке его виднелась,Вся окованная златом,Меч был к поясу привешенНа ремне продолговатом.
С удивленьем и тревогойЦарь на витязя взирает.Вот раба к себе он кликнул,К незнакомцу посылает.Раб подъехал к незнакомцу,Молвил царское он слово,Но молчит, не слышит витязь,Только слезы льются снова.