-Уходи Лео, так они и тебя заарканят.
-Русский парень сестру не оставит!
Поддев рогом одного из немногих уцелевших тысячников, Леопардов с силой подбросив вельможного монгола вверх. Здоровенный батыр с распоротым брюхом врезался в свои ряды и сбил троих всадников. Тем временем Пантера отчаянным сверхусилием низвергла повисших на ней монголов, разрезав рогом, часть арканов рванулась с места. Некоторые их монгольских всадников вылетели из седел, Леопардов рубящим движением помог Пантере стряхнуть остальные арканы, и два распрекрасных сказочных коня рванули по залитому кровь лугу. В этот момент прозвучал сигнал тревоги, но большинство нукеров его игнорировали, продолжая бессмысленную погоню, за стремительно удаляющимися единорогами. А ведь напрасно, воспользовавшись явной сумятицей охватившей монгольский лагерь, царь Булгар Еримук предпринял смелую вылазку, бросив в атаку все свое войско. И не прогадал, обезглавленные войска это уже не войска, а корм для ворон. Булгары были сильны и атаковали с безудержным напором. Они двигались четырьмя отдельными отрядами. Сильный и рослый Еримук возглавил самый крупный из них. Он рубил врагов большой саблей из дамасской стали подаренной самим багдадским халифом. Вот один из тысячников потерял уродливую башку с гнилыми, но крупными зубами. Ловко маневрируя два отряда перемалывали ряды монголов, а еще двое зашли в тыл. Паника усилилась, нукеры падали, из-за плотного строя и отсутствия командиров не могли эффективно применить главный козырь - стрелы. Лишь один богатырь Мурад попробовал собрать лучших воинов, организовать сопротивление. Он был могуч с неистовой яростью бросаясь на врагов. Булгары не выдержав подались назад, казалось перелом близок. В этот момент послышался тонкий писк и тонкая стрела вонзилась прямо в горло. Бычья шея окрасилась кровью, громадная туша полетела вниз. Из-за стальных шеренг выглянуло красивое девичье лицо, глаза мстительно сверкнули. Монголы подались назад, катапульта угодила по своим рядам, опалив нукеров горящей смолой. Обгоревшие лошади переворачивались истерично били копытами, затаптывая сбитых всадников, еще немного и катапульты были захвачены, решительным ударом. Чаша весов резко качнулась в пользу булгар. Они дрались за правое дело, за свою землю и родная земля давала силы. Битва вскоре переросла в избиение, а затем в резню и преследование жалких остатков еще недавно могучей грозной армии. Лишь отдельные сотни пытались оказать подобие сопротивление, но и они стремительно истаяли как льдинки на солнце. Паскуднее всех было в тот день хану Шейбани, особенно когда с него содрали золототигровую пайцзу, а после хорошенько врезами кнутом. Затем "Царского" ишака запрягли в тяжеленную телегу, и подгоняя крепкими ударами загнали в город. От страха перед разоблачением и еще более страшными муками брат Батыя забыл человеческие слова и лишь нечленораздельно ревел.
-Иа, Иа! Иаааа!
Тем времен неутомимые единороги Пантера и Леопардов продолжали нарезать километры, приближаясь к исконно-русской земле:
-Как ты думаешь Пантера, главный каган сейчас счастлив, волоча ослиное ярмо?
-А как ты был бы счастлив, под уздечкой или на цепи?
Воитель ставший животным гордо произнес, стукая копытами:
-Я не рожден покорною овечкой, и не привык свиньей сидеть в грязи!
Пантера быстро продолжила, с со свойственным языку бойцов мульти-клонов изяществом:
-Однако четыре изящных как лани ноги, не к месту заложены нашим создателем!
- Верю, поможет нам силушка бабы-Яги, если не стала Ягиня предателем!
. ГЛАВА Љ 9
Две смуглые бесшумные тени, плавно скользили по кронам деревьев. Где-то там далеко в отдалении слышалось, ржание разгоряченных коней, бряцанье оружием, еле слышные звуки дребезжащей тетивы. Судя по шуму всадников, было, как минимум несколько сотен и они явно были нацелены на серьезную схватку.
-Я думаю Полкан это не на нас, не такие мы важные птицы, чтобы за нами в такую даль неслась целая рать.
-Может быть и так Турган, но не мешало плотнее замаскироваться в могучих дубовых ветвях, хотя если у них есть собаки, такое укрытие нас не спасет.
О том, что может их ожидать в случае поимки, не хотелось и думать.
Полкан или как его нарекли при крещении Петр, не без содрогания вспоминал тот день, когда в их село ворвались разъяренные мохнатые люди с жирными как у злых ведьм лицами, узкими глазами и крючковатыми носами. Страшные мугланы, по сравнению с ними прежние кипчакские или половецкие набеги казались детской забавой. Убив и изнасиловав всех, кого они только смогли застать в селе, бандиты спешно разграбили нехитрый селянский скарб, особенно жадно примериваясь к роскошным мехам. Его тоже едва не убили, но командир "мугланнов", приказал захватить и пленных. Участь последних такова, что в пору завидовать мертвым. Так как он Полкан был еще мальчиком, его просто запихнули в мешок, предварительно отключив сознанье крепкой дубиной. Что стало с его родителями, ребенок не видел, может быть, им повезло, и они успели уйти, а может быть и ...
Когда "мугланы" так называли в селе новых захватчиков монголов, уселись на привал, устроив мерзкий сабантуй, с его отчаянно ноющей головы сняли колючую мешковину. Предводитель монголов сотник Канулабай, издевательски подмигнул пленному огольцу.
-От такого удара, ты не умер, значит, крепкий будет воин. Может усыновить тебя?
И вот страшный "мугнал" протянул грязную, липкую не отмытую от крови лапу, что бы погладить Полкана по светлой головке. Но тут малец и проявил характер, цапнул бандита зубами. Укус был болезнен, верзила охнул, нукеры взмахнули, было, саблями, но повелительный жест остановил их.
-Нет, это мальчика я выпорю сам. А убивать не надо, пускай до полных краев изопьет чашу рабства.
Канулабай бил тяжелой плетью семихвосткой, так что маленький Петр потерял сознание, дальнейшие воспоминания были смутны. Более, менее отчетливо вспоминался грязный зловонный трюм, куда сгрузили большое количество детей, и мальчиков и девочек поместив к ним словно издеваясь голодных лисят. Лисята кусались, подобно крысам терзая кожу, а некоторым даже отгрызли конечности. В отчаянии Петр и некоторые мальчишки покрепче устроили мини-облаву и, не смотря на категорический запрет, голыми руками передушили назойливых животных. Наказание было страшным, их всех мальчиков и даже не причастных к "зачистке" девочек безжалостно пороли вымоченными в морской воде колючими прутьями, а затем окровавленных и нагих оставили, жариться на солнцепеке. Двадцать детей умерло сразу, еще двадцать чуть позже, до порта довезли менее половины. Множество кораблей, высокие красочные минареты, могучие слоны поражали воображение четко отпечатавшись в памяти. Особенно запомнился эпизод когда слон по ошибке раздавил женщину, кровавое месиво еще долго плыло перед глазами. В порту их слегка откормили, для придания товарного вида намазали дешевым маслом и выставили на торг. Для того, что бы торговля шла веселее, самых крепких невольников заставляли подымать тяжелые камни. Полкан с удовольствием принял участие в этом аттракционе, и легко поднял вдвое больше своего веса, поразив покупателей. Когда он сказал что ему идет девятая весна, то есть только восемь лет ему не поверили, и все же купили. Так он был не по годам силен, его отправили на строительство большой от Исшагана до Басры дороги. Путь был крайне тяжел, их было свыше трехсот человек, в том числе около сотни детей и подростков. Вот тогда он и познакомился с Турганом, их приковали общей цепью и, хотя они были самыми младшими в группе, грузили их не меньше чем остальных. Впереди каравана и сзади гордо шествовали верблюды с монгольской охраной. Переход был - болезненно ужасаюсь, острые камни и раскаленный песок под босыми ногами, тяжелая поклажа и натирающие конечности и шею цепи, удары плетью. Вдобавок скудное питание и мучительная терзающая внутренности нехватка воды. На первом же оазисе, несмотря на категоричный запрет, мальчики бросили поклажу и, гремя цепями, завалились в прохладный ручеек. Никогда в жизни Полкан не испытывал такого блаженства, обожженные ступни сразу утихли, да и почерневшей, но еще с непривычки саднящей от пустынного солнца коже стало намного легче. Из ручья их выгоняли ударами остро заточенных копий, а после зверски выпороли, избивая колючими цепочками, после густо посыпали свежие раны солью. Это было очень больно, когда на разъеденные язвы падают солнечные лучи. В этих условиях даже хорошо, что руки скованы в колодке железом, расчесанные раны могли воспалиться, вызвав общее заражение крови. Естественно, что в таких бесчеловечных условиях до места добралось меньше сотни невольников, а их детей выжило только двадцать. Затем пять лет монотонного ада, боль во всех мышцах от хронической усталости. Спазмы в животе от недоедания, распухший язык мучительная жажда от обезвоживания. Каждый день плети, побои работа от зари, до зари страшный солнцепек в полдень и леденящий особенно зимой ночной холод. Спали под открытым небом за железной оградой, что бы было теплее, они в стиле пустынных ящериц зарывались в песок. И трупы, трупы товарищей умирающих каждый день, пустынные шакалы довольно выли, получив очередную порцию. Мало кто дожил до конца стройки, а они с Турганом выжили, окрепли и даже сохранили все зубы. Когда спустя пять лет, строительство дороги закончилось, немногих выживших вымыли, построили в шеренгу и вывели на торг - что бы окончательно решить незавидную участь. В этот момент базар и посетил половецкий хан Баяндер. По команде надсмотрщика рабы подняли тяжелые камни. Хан был не тороплив, потягивал охлажденный кумыс и с большим интересом рассматривал голоногих ясырок танцовщиц, надзиратели щелкали сыромятным кнутом по обнаженным золотисто-смуглым телам, подхлестывая движения. Намазанные маслом круглые груди невольниц, крепкие бедра, точеные с налипшим песком ножки заманчиво блестят на солнце. Рабыни как змейки изгибаются в танце, приковывают взгляд, половецкий сановник на остальной товар не обращает внимания. Практически все невольники в измождении уронили свой груз, а Петр и Турган продолжали стоять в напряженных позах, держа над головой тяжеленные валуны. Наконец хан бросил на них небрежный взор и кивнул пальцем.