Увесистый бич развернулся, засвистев подобно семиглавой кобре. Шаманка слегка дернула рукой, и колючая плетка проросла розами.
-Да как смеешь!
Батый выхватил кривой меч и попытался рубануть мерзкую колдунью. В следующую секунду каган в ужасе одернул руки, лезвие превратилось в самого натурального питона. Удав очень быстро рос в размерах, бывалые телохранители затряслись от страха, боясь вступить в рубку. Керинкей-Задан хихикнула, питон лопнул, разошелся воздушными шариками. Один из охранников рубанул многоцветный пузырь, последовал хлопок, некое подобие конфетти обдало ханов, и огромный тургауд моментально уменьшился в размерах, покрылся перьями.
-Да святиться имя великого хана! Улетела птица под крыло пахана!
Очаровательный попугайчик чирикнул, дернул крылышками и вылетел через верхнее отверстие.
-Да куда ты несчастная птаха, скоро грянет пурга, не спасет и папаха!
Шаманка задорно хихикнула, Батый растерялся, вдруг он почувствовал себя совсем голым и беззащитным. Впрочем, Керинкей-Задан сама поняла, что перешла все границы, бухнулась на колени и поползла джихангиру. Плеть и меч тут же вернулись в нормальный вид.
-Прости нас великий властитель всех стран и народов!
-Казню вас всех троих!
Батый провел потной ладонью по горлу. Шаманка взвизгнула, целуя джихангиру липкие руки и роскошную плеть.
-Ох, не надо! Помнишь охранные талисманы, что вручила я тебе и Субудаю.
-Да помню мошенница.
-Они утратят силу, если ты убьешь нас! И помни, каждый месяц ты должен приносить великому богу Сульдэ, девяносто девять коней и девяносто девять быков иначе талисманы потеряют магическую силу.
-Думаешь? Но мои нукеры защищают не хуже магии.
-Против людей нет им равных, но против белых мангусов тебя спасет только черная магия.
Керинкей-Задан даже перестала рифмовать, она сама сильно страшилась белых херувимов.
-Я может быть вас и помилую, если вы обеспечите нужную погоду.
-Я хочу крови!
Внезапно разлепил челюсть черный "бегемот".
-Я тоже!
Взвинченный Батый аж подпрыгнул от гнева.
-Я живьем выдеру вам, да вам всем кишки, и на них же повешу вниз головой.
-А может лучше за горло.
-Слишком быстро. Главное не смерть, а мучения.
-Он что людоед?
Спокойно пробурчал Субудай, демонстративно зевнув. Когда "раненый барс" лениво пропускает слова сквозь губы, Бату-хан всегда успокаивается.
-Крови и мяса то не вопрос, я буду делать лютый мороз.
Продолжало булькать чудовище.
-Кол получи крыса жирная в нос! Делай, что тебе приказали тогда и нажрешься в волю ненасытный мангус.
Громадный колдун поднялся, он на две головы возвышался над Батыем, здоровенное как у бегемота черное пузо раздулась, а рот раскрылся. С трудом джихангир устоял на ногах, не подав испуганного вида, лишь рука легла на рукоять султанского меча.
Черный шаман заголосил, та музыка что он извлекал из горла, была не понятная тарабарщина и рев кастрированного слона. И все же чувствовался ритм, крупные ладони захлопали по увесистому мамону, успешно заменяя бубен.
-Уку тора Махагуру загара!
Толстенные щеки раздулись, послышалось дребезжание ржавой пилы.
-Вай смотри Бату - работает!
Прохрипел Субудай. Потянуло ледяным ветерком, повалил снежок, кровавые лужи затянулись ледяной коркой.
-Нет Сульдэ мощнее краше, склонит мир к копытам нашим!
Подхватил завывание Бэки.
-Сокрушим вселенские миры, порубав в песок врагов орды!
Затевай кровавый пир, Чингисханский бравый сын!
Поток снега стал намного гуще, и внезапно полуголый похожий на демона дикарь перестал читать замысловатую манту, а взвизгнув, ринулся из шатра. Стоящие на стреме телохранители были сбиты, черный колдун извергал из себя целые водопады ругательств.
Батый в сопровождение охраны выбежал за ним. На свежем воздухе во всю светило солнце и не было даже признаков снега.
-Проклятый черный мангус. Опрокинул великих, вяжите его голову к пяткам.
Нукеры бросились на дикаря, стремясь завалить тумба-юмбу. Однако черный шаман оказался крепким орешком, размахивая длинными руками, он умудрился располосовать длинными киптями скулу рослому сотнику Терпулину. В ответ монголы всадили ему пару копий в живот.
-Не смейте его убивать только живым.
Прикрикнул джихангир. Пробитый колдун извивался, цапался, и даже извернувшись, сумел откусить нукеру кисть. Монгольский воин завыл.
-О великие боги, я не смогу натянуть тетиву лука.
-Для сабли и одной руки хватит.
Резко оборвал Батый. И пнул песцом в черного чародея.
-В железа его, закуйте цепями, в глухую колодку.
-Может лучше пускай, цепи будут серебряными. Он ведь и оборотнем может стать.
В полголоса прошептал Субудай.
-В серебро его и в глотку залейте металла. И кого эти козлы наняли. Может скормить их тигру. Хотя нет, вот боевые слоны: услужил Угедэй, они убивают медленно и гораздо болезненней.
Батый указал дюжину слоников. Крупные мастодонты в доспехах с вращающимися башнями на спине впечатляли.
-Хорошая помощь пришла нам из орды, с такими силами побьем урусов, без магии и гнусных колдунов.
Бату-хан расслаблено рассмеялся, представляя, как грозные слоники протопчутся по русским городам и селам. Особенно интересно будут смотреться, стоптанные трупики, сплющенное в смятых доспехах мясо, когда такая громила станет на ратника. Пущенная стрела прервала размышления, выстрел едва не пробил голову, и лишь небольшой куполообразный шлем спас Батыя. Несмотря на то, что стрела соскользнула со стальной поверхности, полутора аршинный заряд здорово тряхнул Джихангира.
-Измена, спасай кагана!
Повинуясь приказу Субудая, тургауды закрыли владыку и почти насильно увели в шатер. Тем временем прозвучал сигнал тревоги.
-Вай я хуже барана. Увлекшись дурными спорами, не сообщил о главном.
-Это ты о чем.
Батый свирепо поморщился, как минимум будет шишка.
-О том! Великий каган повелитель всех монголов прислал сюда три тумена, вместе со слонами. И за одно вручил золототигровую пайцзу, отдав их под командование своему сыну.
-Гуюк-хану, этому крикливому петуху.
-Да, а теперь он, воспользовавшись тем что, шаманы стоят на отшибе лагеря, решил атаковать нас.
-И убить! Я сам обращусь к воинам, они не посмеют поднять руку на джихангира!
Батый рванул к выходу, Субудай проявив не дюжую силу, удержал хана.
-Не стоит следующий выстрел может быть удачливей. Тут у нас есть шаманы, вот пускай подымут ветер и дым, острой стрелой мы вылетим отсюда.
Бэки и Керинкей-Задан слегка растерялись, боязно встревать в распрю ханов.
-Может это недоразумение повелитель, я лично поговорю с командиром.
Робко начал колдун Бэки.
-Твой язык, это язык бабы, а не воина. Хотя иди сын шайтана.
За время походов не грех и некоторые ругательства перенять. Бэки поспешил выскочить за пределы шатра, с Бату-ханом всего охранная сотня, да еще полсотни нукеров выделенных для охраны шаманов. Можно конечно попытаться ударить боевым заклинанием, но три тумена и тысячи стрел это слишком серьезно. Зачем тебе надо, глупо сложить голову за Батыя. Гуюк-хан обещал еще большую власть и большие деньги, может пора сменить джихангира. Задан в свою очередь, лихорадочно исполняла боевой танец и собирала силы. Великий хан Субудай по-прежнему внешне спокойный и величавый, уселся на свернутый ковер, накрылся медвежьей шубой. Напустил толстый "нигер" морозу, аж самого черномазого прихватило.
Надменный Гуюк-хан, напыжившись горным орлом, с карикатурным величием восседал на слоне. Его пухлый живот был, перетянут парчовым поясом, за которым имелся отравленный китайский кинжал с нефритовой рукоятью и стреляющим лезвием. Синий шелковый чепан был, затянут большими рубиновыми пуговицами. А драгоценностей на наследном кагане было навешено столько, что хватило бы на десять новогодних елок и дюжину еврейских ювелирных лавок. Появление верховного шамана Гуюк встретил с презрительной улыбкой. Взгляд стал подозрительным и змеиным.